Онлайн книга «Война демонов»
|
Пес пригнул обе головы и глухо зарычал. Глеба обдало холодом, сердце учащенно забилось. – Мне не нужна твоя жизнь, – сказал Глеб, стараясь говорить спокойно. – А тебе не нужна моя. Это, конечно, было враньем. Драглак с радостью растерзал бы Глеба и набил его мясом свое отощавшее от голода брюхо. Однако зверь прислушивался к словам человека, и Глеб решил продолжать в том же духе. В голову ему пришли строчки из старого мультфильма, который он видел в детстве. Глеб облизнул пересохшие от волнения губы и торжественно произнес: – Мы с тобой одной крови – ты и я! Из глотки чудовища вырвался рык, и в следующее мгновение зверь бросился вперед. Отточенная годами тренировок реакция не подвела Глеба и на этот раз. Он быстро сбросил с плеч свой коричневый поношенный плащ и, орудуя им, как матадор красной мулетой, стал гасить атаки пса. Разбойники засвистали и загоготали. Пес ревел и брызгал слюной от бешенства, но все его попытки схватить Глеба заканчивались ничем. На лбу Глеба прорезались морщины, а разбитые губы беззвучно прошептали: «Думай, Орлов, думай!» Задушить пса невозможно – шея у него крепкая и толстая, будто у быка, к тому же шей этих у чудовища – две. Глеб готов был отдать полжизни за самый дерьмовый, ржавый и тупой нож, но где его возьмешь, этот нож? С каждой минутой шансов выжить оставалось все меньше и меньше. Глеб чувствовал, что выдыхается, а атаки пса участились и стали изощреннее. Теперь уже, разгадав тактику Глеба, Драглак не бросался наобум, а действовал расчетливо, выискивая в обороне человека, вооруженного лишь дырявым плащом, слабые места. Несколько раз клыки чудовища коснулись кожи Глеба. Серьезных ран он не получил, но кровь сочилась из глубоких царапин на руке и на левом боку. В первый раз Глеб упал спустя десять минут после начала боя. Быстро вскочил на ноги, увернулся от зубов Драглака и ударил его ногой в живот. Зверь рыкнул, развернулся и снова бросился на Глеба. И снова Глеб упал. И Драглак использовал свой шанс. Схватив Глеба зубами за волосы, он две сажени протащил его по земле. На лицо Глебу хлынула кровь. Отчаянно закричав, он извернулся и изо всех сил ударил пса кулаком по морде. Пес дернул головой, и прядь волос Глеба осталась у него в пасти. Глеб поднялся на ноги и вытер рукавом кровь с бровей и век. Драглак снова бросился в атаку. И вдруг Глеб с ужасающей отчетливостью понял, что силы покинули его. Онемевшие мышцы сковала усталость, ноги подкашивались. – Конец, – выдохнул Глеб. Стоило ему это произнести, как вдруг отчаяние ушло куда-то на второй план и дикая лютость захватила его сердце и его душу. На мгновение в глазах все помутилось от гнева, однако тотчас же зрение его стало зорче, а мускулы налились силой. Глеб молниеносно подхватил с земли камень, увернулся от атаки Драглака, набросил на зверя широкий плащ и мигом запрыгнул ему на спину. Чудовище закопошилось под плащом, заклацало зубами. Глеб, свирепо зарычав, схватил камень двумя руками, поднял над головой и обрушил его на череп пса. Размахнулся еще раз и ударил по второму черепу. Драглак зашатался под Глебом, а потом стал заваливаться на бок. Глеб мигом соскользнул со зверя, перекатился через голову и снова вскочил на ноги. Двуглавое чудовище покачнулось и рухнуло к его ногам. Глеб отдернул плащ. Пес, лежа на боку, загребал лапами землю, силясь встать. Удары камнем оглушили его. – Добей! – завопил кто-то из разбойников. – Кончи! Глеб снова поднял камень над головой. Лиловые, налитые кровью глаза Драглака смотрели на ходока ошеломленно. Из приоткрытых, усаженных зубами пастей послышался тонкий скулеж. Несколько секунд Глеб стоял с занесенным над головой камнем, затем вздохнул, опустил руки и небрежно отбросил камень в сторону. Повернувшись к атаману Самохе, восседавшему на самом высоком помосте, он крикнул: – Что дальше, атаман?! Самоха смотрел на Глеба с нескрываемым любопытством. – Пошто не убил пса? – спросил он. – Не за что мне его убивать, – ответил Глеб устало. – Так ведь он хотел тебя сожрать! – Он просто был голоден. Еще несколько мгновений Самоха пристально разглядывал Глеба, затем отвернулся и подал знак разбойникам. Лязгнул засов, толстая дубовая заслонка отползла в сторону. Четверо вооруженных до зубов разбойников вошли в круг. На копошащегося в пыли, оглушенного и сломленного духом Драглака набросили сети, затем навалились на него всем скопом и перемотали ему лапы и пасти веревками. – Эй, ходок! – окликнул Глеба атаман Самоха. Глеб взглянул на атамана. Глаза Самохи смотрели холодно и неприязненно, от его напускной приветливости не осталось и следа. – Думаешь, все? Думаешь, вот так для тебя все закончилось? Нет, брат. Остяк! Барсук! Ходоки вскочили со своих мест. – Ступайте в круг и кончайте его! – приказал атаман Самоха. Барсук прорычал что-то невразумительное, выхватил из ножен меч и зашагал к дубовому заслону. Остяк Костолом двинулся за ним. В отличие от ослепленного жаждой мести Барсука, у Остяка остались кое-какие представления о справедливости, и биться с безоружным противником он почитал за позор. Разбойники оживленно загалдели. Тощий писарь Вихура заработал писалом, нацарапывая ставки на широком куске бересты. – Полгривны серебра на Костолома и Барсука! Пять резанок на Первохода! – орали разбойники, перебивая друг друга. Писарь Вихура торопливо скрипел писалом. Остяк и Барсук вошли в вытоптанный круг, и разбойники задвинули за ними дубовую заслону. Глеб стоял, набычившись и широко расставив ноги, – один, без оружия и щита против двух вооруженных до зубов ходоков, каждый из которых стоил двух хорошо обученных княжьих ратников. Барсук заговорил первым: – Пришло время ответить за братана, ходок. – Не я его убил, – сухо возразил Глеб. – Это ты ему сам расскажешь. На том свете. Остяк Костолом ничего не говорил. Он молча вынул из кожаной сумы, притороченной к поясу, палку – черную, гладкую, с локоть длинной. Глеб глянул на палку, и спину его обдало ледяной волной. – Огневая пика! – выдохнул он. – Она самая. – Остяк усмехнулся. – Выторговал ее у барыги Бельмеца. Глеб сглотнул слюну и перевел взгляд на атамана Самоху. – Самоха! – громко позвал он, намереваясь еще чуточку потянуть время, чтобы хоть немного восстановить силы. – Пошто ходоков неволишь? Сам выйти боишься? |