Книга Горящий лабиринт, страница 48 – Рик Риордан

Джейсон пожал плечами:

— Ну, с тобой и Мэг. Я знал, что вы придёте ко мне. Герофила предупредила меня об этом. Если бы только вы просто подождали ещё неделю…

— Что теперь? — требовательно спросил я. — Ты позволишь нам торжественно проводить тебя к твоей смерти? Как это отразится на покое Пайпер, когда она узнает?

Уши Джейсона покраснели. И это напомнило мне, как он юн, не старше семнадцати. Старше моего смертного воплощения, да, но не намного. Этот молодой человек потерял свою мать. Он пережил суровое обучение Лупы, богини-волчицы. Вырос в дисциплине Двенадцатого легиона в лагере Юпитера. Сражался с титанами и гигантами. Помог спасти мир по крайней мере дважды. Но по смертным стандартам он даже не считался взрослым. Он ещё не мог голосовать или пить.

Несмотря на его опыт, было ли справедливым с моей стороны ожидать от него логического мышления и ясного представления о чувствах других в процессе обдумывания собственной смерти?

Я попытался смягчить свой голос.

— Ты не хочешь, чтобы Пайпер умерла. Я понимаю это. Она не хочет, чтобы ты умер. Но избежать пророчеств никогда не получается. А хранить секреты от друзей, особенно секреты, касающиеся смерти… вообще никогда не получится. Это будет нашей задачей — вместе столкнуться с Калигулой, украсть ботинки этого одержимого убийствами маньяка и уйти прочь без всяких слов из шести букв, начинающихся на «С».

Шрам в уголке рта Джейсона дёрнулся.

— Сырник?

— Ты ужасен, — сказал я, но напряжение между лопаток спало. — Ты готов?

Он взглянул на фото своей сестры Талии, затем на модель Храмовой Горы.

— Если со мной что-нибудь случиться…

— Прекрати.

— Если будет так, если я не смогу сдержать своё обещание Кимополее, отнесёшь мой проект в Лагерь Юпитера? Блокноты с набросками новых храмов в обоих лагерях здесь, на полке.

— Ты их сам отнесёшь, — настаивал я. — Твои новые храмы будут прославлять богов. Это слишком хороший проект, чтобы потерпеть неудачу.

Он убрал осколок от лампочки с крыши отеля Зевса.

— Быть хорошим не всегда помогает. Например, то, что случилось с тобой. Ты разговаривал с отцом с тех пор, как?..

Он проявил порядочность, не сказав: «С тех пор, как ты приземлился на мусор в виде дряблого шестнадцатилетнего подростка с отсутствием положительных качеств».

Я сглотнул, почувствовав медный привкус во рту. Из глубин моей маленькой памяти смертного прогрохотали слова отца: «ТВОЯ ВИНА. ТВОЁ НАКАЗАНИЕ».

— Зевс не разговаривал со мной с тех пор, как я стал смертным, — сказал я. — До этого момента мои воспоминания нечёткие. Я помню битву в Парфеноне прошлым летом. Я помню, как Зевс вырубил меня. После этого и вплоть до того момента, как я проснулся, стремительно падая вниз по небу в январе, — пустота.

— Мне знакомо это чувство, когда у тебя забрали шесть месяцев твоей жизни, — он посмотрел на меня взглядом, полным боли. — Мне жаль, что я не смог сделать большего.

— А что ты мог сделать?

— Я имею в виду в Парфеноне. Я попытался вразумить Зевса и сказал ему, что он был не прав, наказывая тебя. Он не послушал.

Я в оцепенении уставился на него. Всё, что осталось от моего природного красноречия, комом застряло у меня в горле. Джейсон Грейс сделал что?

У Зевса было много детей, а значит, у меня было много сводных братьев и сестёр. За исключением моей сестры-близнеца Артемиды, я никогда не чувствовал близости с ними. Конечно, у меня никогда не было брата, защищавшего меня перед отцом. Мои олимпийские братья скорее предпочли бы отвлечь гнев Зевса от себя, крикнув: «Это сделал Аполлон!»

Этот молодой полубог заступился за меня. У него не было причин делать это. Он едва знал меня. Но он рискнул собственной жизнью и столкнулся с яростью Зевса.

Моей первой мыслью было закричать: «ТЫ СУМАСШЕДШИЙ?»

Затем мне в голову пришли более подходящие слова.

— Спасибо тебе.

Джейсон взял меня за плечи, не из злости, не пытаясь вцепиться в меня, а как брат.

— Пообещай мне кое-что. Что бы ни случилось, когда ты вернёшься на Олимп, когда ты снова станешь богом, помни. Помни, каково это — быть человеком.

Несколько недель назад я бы посмеялся над ним. С чего бы мне захотелось помнить хоть что-то из этого?

В лучшем случае, если бы мне повезло вернуть свой божественный трон, я бы вспоминал этот ужасный опыт, как малобюджетный ужастик, который наконец-то закончился. Я бы вышел на солнечный свет из кинотеатра, думая: «Фух! Хорошо, что это закончилось».

Однако сейчас у меня были подозрения насчёт того, что имел в виду Джейсон. Я многое узнал о человеческой слабости и человеческой силе. Я стал… по-другому относиться к смертным, пока был одним из них. По крайней мере, это предоставит мне превосходное вдохновение для сочинения новых песен!

Тем не менее я не хотел ничего обещать. Я и так жил под проклятьем одной нарушенной клятвы. В Лагере Полукровок я опрометчиво поклялся на реке Стикс, что не буду использовать свои навыки лучника и музыканта, пока снова не стану богом. Затем я сразу же нарушил клятву. С тех самых пор мои навыки ухудшились.

Я был уверен, что мстительный дух реки Стикс ещё не расправился со мной. Я практически чувствовал, как она сердито смотрела на меня из Царства Мёртвых: «По какому праву ты можешь обещать что-то кому-либо, клятвопреступник?»

Но как я мог не попытаться? Это наименьшее, что я мог бы сделать для этого храброго смертного, который заступился за меня, когда никто другой этого не сделал.

— Я обещаю, — сказал я Джейсону. — Я сделаю всё возможное, чтобы запомнить свой опыт в качестве человека, как только ты пообещаешь сказать Пайпер правду о пророчестве.

Джейсон похлопал меня по плечам.

— Договорились. Кстати говоря, наверное, девочки ждут.

— Ещё кое-что, — выпалил я. — О Пайпер. Просто… вы кажетесь такой хорошей, сильной парой. Ты правда… ты расстался с ней, чтобы ей было легче покинуть Лос-Анджелес?

Джейсон уставился на меня своими лазурными глазами.

— Она тебе так сказала?

— Нет, — признал я. — Но Мелли казалась, ну, расстроенной из-за тебя.

Джейсон обдумал сказанное.

— Ничего страшного, что Мелли винит меня. Возможно, так даже лучше.

— То есть ты хочешь сказать, что это не так?

В глазах Джейсона я увидел лишь намёк на отчаяние, словно дым от лесных пожаров, мгновенно растворяющийся в голубом небе. Я вспомнил слова Медеи: «Правды было достаточно, чтобы сломать Джейсона Грейса».

— Пайпер бросила меня, — сказал он тихо. — Это произошло несколько месяцев назад, задолго до Горящего Лабиринта. А сейчас пойдём. Давай найдём Калигулу.