Книга Горящий лабиринт, страница 8 – Рик Риордан

На камне рядом сидел Гроувер и пил воду из своей фляжки. Судя по его уставшему виду, он был в роли дозорного, пока мы спали.

— Я отрубился? — предположил я.

Он бросил мне фляжку.

— А я еще думал, что я сплю как убитый. Ты был в отключке несколько часов.

Я глотнул воды и протер глаза. Вот бы можно было так же легко протереть голову от ночных видений: женщина, скованная в огненной комнате, ловушка для Аполлона, новый Цезарь с приятной улыбкой изысканного молодого социопата.

«Не думай об этом, — сказал я сам себе. — Сны не обязательно сбываются».

«Согласен, — ответил я сам себе. — Только худшие из них. Такие, как эти».

Я сконцентрировал своё внимание на Мэг, храпевшей в тени нашего брезента. На ее ноге красовалась свежая повязка. На ней была надета чистая футболка поверх её рваного платья. Я попытался высвободить своё запястье из её хватки, но она только крепче сжала его.

— Она в порядке, — заверил меня Гроувер. — По крайней мере физически. Уснула после того, как мы расположили тебя, — он нахмурился. — Хотя она была не в восторге от того, что попала сюда. Сказала, что ей не по вкусу это место. Хотела уйти. Я боялся, что она запрыгнет обратно в Лабиринт, но убедил её, что сперва ей нужно отдохнуть. Я сыграл на своих дудочках, чтобы она расслабилась.

Я внимательно осмотрел окрестности, задаваясь вопросом, что же так сильно расстроило Мэг.

Внизу протянулись пейзажи, выглядящие лишь немногим гостеприимнее Марса. (Я имею в виду планету, а не бога, хотя предполагаю, что ни тот, ни другой не претендует на роль радушного хозяина.) Освещённые солнцем горы цвета охры окружали долину, испещрённую заплатами неестественно зелёных полей для гольфа, запылённых, бесплодных земель и разросшихся районов с белыми отштукатуренными стенами, красными черепичными крышами и голубоватыми бассейнами. Вдоль улиц, подобно ниткам на потрёпанном шве, торчали ряды вялых пальм. Асфальтированные парковки мерцали под палящим солнцем. Коричневая дымка висела в воздухе, заполняя долину, будто водянистый соус.

— Палм-Спрингс, — сказал я.

Я неплохо знал город в 1950-х. И был вполне уверен, что проводил вечеринку с Фрэнком Синатрой немного ниже по дороге, за тем полем для гольфа, но это казалось другой жизнью. Наверно, потому, что это и была другая жизнь.

Сейчас это место выглядело куда менее гостеприимно: температура слишком высокая для вечера ранней весны, воздух тяжёлый и едкий. Что-то было не так, что-то, что я никак не мог уловить.

Я осмотрел наше ближайшее окружение. Мы расположились на вершине холма, с пустынными пространствами Сан-Джасинто за спиной. У наших ног к востоку протянулась застройка Палм-Спрингс. Гравийная дорога огибала подножие холма, заворачивая к ближайшему району города, что находился примерно в полумиле ниже, но я определил, что наш пригорок некогда щеголял величественными сооружениями.

Неподалеку наблюдалось с полдюжины вросших в скалистый склон полых цилиндров, сложенных из кирпича. Каждый имел около тридцати футов в диаметре и походил на остов разрушенного сахарного завода. Конструкции были различной высоты и находились на разных стадиях разрушения, но их верхушки шли вровень друг с другом. Я догадался, что это, должно быть, огромные поддерживающие колонны для дома на сваях. Судя по обломкам, усеивавшим склон холма — осколкам стекла, обугленным доскам, горкам почерневшего кирпича, — я предположил, что дом сгорел много лет назад.

Потом я понял, что мы, должно быть, вылезли из одного из этих цилиндров, выбираясь из Лабиринта.

Я повернулся к Гроуверу.

— Стриксы?

Он покачал головой.

— Если кто-то и выжил, они не рискнут появиться здесь при дневном свете, даже если смогут пробраться через землянику. Растения полностью перекрыли шахту, — он указал на самое дальнее кольцо из кирпичей, откуда мы, должно быть, вышли. — Никто больше не пройдет этим путем ни внутрь, ни наружу.

— Но… — я указал на руины. — Это точно ваша база?

Я надеялся, что он поправит меня: «О нет, наша база — тот милый дом с бассейном олимпийских размеров, прямо рядом с пятнадцатой лункой!»

Ему, однако, хватило наглости выглядеть довольным.

— Именно она! У этого места очень сильная природная энергия. Это идеальное убежище. Разве ты не чувствуешь его жизненную силу?

Я поднял обугленный кирпич.

— Жизненная сила?

— Ты поймёшь, — Гроувер снял свою шапку и почесал макушку между рогов. — В сложившихся обстоятельствах все дриады должны оставаться в состоянии деревьев до заката. Только так они могут выжить. Но скоро они начнут просыпаться.

В сложившихся обстоятельствах.

Я взглянул на запад. Солнце только что опустилось за горы. Небо, подобно мрамору, было испещрено толстыми прожилками красного и чёрного. Декорации, больше подходящие для Мордора, нежели для Южной Калифорнии.

— Что происходит? — спросил я, не уверенный, что хочу услышать ответ.

Гроувер устремил печальный взгляд вдаль.

— Ты не смотрел новости? Самые большие лесные пожары за всю историю штата. Это в придачу к засухе, аномальной жаре и землетрясениям, — он вздрогнул. — Тысячи дриад погибли. Тысячам пришлось войти в состояние анабиоза. Если бы это были лишь обычные природные катастрофы, это само по себе было бы достаточно плохо, но…

Мэг вскрикнула во сне и резко села, растерянно моргая. Судя по панике в её глазах, сны у неё были даже хуже моих.

— М-мы правда здесь? — она спросила. — Мне это не приснилось?

— Всё в порядке, — сказал я. — Ты в безопасности.

Она покачала головой, её губы дрожали.

— Нет. Нет, это не так.

Трясущимися пальцами она сняла очки, словно надеялась, что сможет лучше переносить действительность, если она станет более расплывчатой.

— Я не могу быть здесь. Только не снова.

— Снова? — спросил я.

Строчка из пророчества, полученного в Индиане, всплыла в моей памяти: «И корни обретёт Деметры дочь».

— Ты хочешь сказать, что жила здесь?

Мэг осмотрела руины. Она тоскливо пожала плечами, но я так и не смог определить, значило ли это: «Я не знаю» или же «Я не хочу об этом говорить».

Пустыня не выглядела, как подходящий дом для Мэг — девочки, жившей на улицах Манхэттена и воспитанной в императорском дворце Нерона.

Гроувер задумчиво подёргал свою козлиную бородку.

— Дитя Деметры… Это многое объясняет.

Я уставился на него.

— В таком месте? Ребёнок Вулкана, возможно. Или Феронии, богини дикой природы. Или даже Мефитис, богини ядовитых испарений. Но Деметра? Что ребёнок Деметры может вырастить здесь? Камни?