Книга Чаролом, страница 120 – Блейк Чарлтон

– Да-да, конечно, – ответила она, чувствуя себя так, словно проваливается в пропасть, однако тут же решила, что ведёт себя глупо. – Да, конечно, – повторила она, расправляя плечи.

– Прости, Леа, я хотел…

– Нет, я всё понимаю. И сама расскажу о своих опасениях матери.

– Только не надо…

– Мы не будем ругаться.

– Смотри, будь осторожна.

– Ты тоже.

Он быстро обнял её и покинул поместье.

Леандра смотрела ему вслед, чувствуя, что продолжает куда-то проваливаться. Она тосковала о жизни, которая была у неё до той злосчастной ночи, когда она купила пророческое богозаклинание у Лотанну Акоммы. Тогда она чувствовала глубинную уверенность, что поступает правильно. Теперь же всё летело кувырком.

Леандра поднялась по лестнице и направилась к покоям матери. Едва свернув за угол, она наткнулась на Эллен и мальчугана с глазами Холокаи. Целительница мгновенно напряглась и коротко поклонилась:

– Госпожа хранительница.

Мальчик прижался к Эллен.

– Магистра, – кивнула в ответ Леандра.

Эта женщина ей никогда особо не нравилась, но теперь Леандре позарез требовался союзник.

– Магистра, я не знаю, как вас отблагодарить за вчерашнее. Вы оказали мне огромную услугу, сняв антилюбовное заклятие, чтобы я смогла поговорить с отцом.

– Рада это слышать, – морщинки у глаз целительницы чуть разгладились.

Ещё в детстве Леандра узнала, что в большинстве своём люди благосклонно принимают похвалы от любого, кто только готов их воздавать. Что при этом тобой руководит – лесть, искренняя восхищение или корыстные интересы, – важно куда меньше самого факта похвалы. Лишь немногие способны гордиться собой не когда их хвалят, а когда к ним обращаются за помощью. Леандра давно обнаружила, что именно таковы сердца многих целителей: они слишком податливы на мольбы страждущих.

– Вы были так добры ко мне, – продолжила Леандра, – а я, как ни прискорбно, вновь должна просить вас об услуге.

– Чем я могу вам помочь? – Эллен впилась в неё взглядом.

– Зовите меня Леа.

Целительница поджала губы, видимо, это было уже слишком.

– Антилюбовное заклятие… оно держит мой недуг на привязи, но есть и определённые неудобства.

– Неудобства – это ещё мягко сказано.

– Я бы хотела опять его снять.

Эллен молчала. Мальчик всё так же жался к её ногам.

– Но вы хотите сохранить его в гримуаре?

– Если возможно. Однако меня очень беспокоит то, что едва я его сниму, накатит новый приступ. Я уменьшила текстуальную составляющую своего тела и приняла гормон стресса, надеясь предотвратить болезнь, но, вероятно, можно сделать что-то ещё?

– Госпоже Франческе известно больше о вашем недуге, чем мне.

– И как, по-вашему, мы с моей матерью ладим друг с другом? – Леандра бесстрастно смотрела в лицо целительнице.

– Согласна, это была неудачная идея. Наверное, худшая из когда-либо приходивших мне в голову.

– Вот я и подумала, не поможете ли вы мне с дозировкой.

Помолчав, Эллен кивнула.

– Хотите обсудить это прямо сейчас?

– Сначала мне нужно побеседовать с матерью. Давайте сразу после того.

Эллен вновь кивнула, и Леандре пришло на ум новое соображение.

– Магистра, есть ещё кое-что… Могу я задать вам немного щекотливый вопрос?

Целительница склонила голову набок.

– Наверняка по городу уже поползли слухи, основанные на словах Саванного Скитальца о моём… происхождении. Уверена, многие утверждают, что я, мол, воплощение зла и всё такое.

– А разве это не так? – Эллен явно не собиралась упрощать Леандре задачу.

– Не в большей степени, чем любая другая женщина.

– В таком случае, у нас нет надежды, я вас правильно поняла?

– Я всегда стараюсь поступать по справедливости.

– Ну, и в чём же тогда проблема?

– Вы не слышали, чтобы кто-нибудь настраивал людей против меня или моих родителей из-за того, что поведал Скиталец?

– Я – нет. Но это естественно, ведь я – ученица вашей матери.

– Я почему спрашиваю… Всем известно, что вы меня, скажем так, недолюбливаете. Я не прошу у вас уважения, даже снисхождения. Лишь надеюсь, что вы поможете мне сделать правильный выбор, защитить Лигу и родителей.

– Хорошо, порасспрашиваю людей, – лицо Эллен сделалось задумчивым. – Если что-то откроется, доложу вам или вашей матери.

– Благодарю, магистра. Не знаете, я не помешаю матери, если зайду к ней?

– Наверное, нет. Она в саду. Я же после завтрака буду в её покоях.

Леандра кивнула, и они пошли каждая своей дорогой. Вдруг Леандра услышала скрип половиц за спиной. Оглянувшись, наткнулась на пристальный взгляд тёмных глаз. Эллен в другом конце коридора тоже остановилась.

– Госпожа хранительница! – позвал мальчик.

– Слушаю тебя.

– Это правда, что вы знали моего отца?

– Возможно. А кто твой отец? – спросила Леандра, готовая биться об заклад, что прекрасно знает, о ком речь.

Однако ей было известно, как опасны бывают предположения. Покосилась на Эллен, размышляя, что они с Франческой могли рассказать ребёнку.

– Бог-акула Холокаи. Его воплощение умерло два дня назад.

– Да, я знала его, и очень хорошо. Как тебя зовут?

– Лоло.

– Приятно познакомиться, Лоло.

– Каким он был?

По его тону Леандра поняла, мальчику не сказали, что это она убила Холокаи.

– Очень сильным и смелым. Он победил множество неодемонов.

– Франческа говорит, что скоро благодаря молитвам паствы он может воплотиться вновь.

– Так и есть.

– А вы не могли бы рассказать мне побольше о моём папе, прежде чем я встречусь с его новым воплощением? – Лоло застенчиво теребил подол рубахи.

– Как только выкрою часок-другой, – ответила Леандра, а про себя добавила: «И если к тому самому времени мы с тобой ещё будем живы».

– Спасибо! – выпалил мальчик и побежал к Эллен.

Леандра прошла к чёрной лестнице, ведущей в сад, раздумывая о вероятной реинкарнации Холокаи. У нового божества в памяти будет только то, о чём молятся его верующие. Он не будет знать, при каких обстоятельствах погиб. Например, можно ему сказать, что он убит в схватке с неодемоном, имперцами или что-нибудь в подобном роде. У нового Холокаи не будет возможности узнать, что ему наврали о его прошлой жизни.