Книга Принц крови, страница 82 – Раймонд Фейст

Напряжение отпустило Боуррика и Гуду, и они рассмеялись.

- Да, ты был прав.

Они хохотали и хохотали, и маленький человечек веселился вместе с ними.

- Как же ты это сделал? - спросил Боуррик сквозь смех.

- Это такой фокус, - пожал плечами Накор.

- А теперь что? - все еще смеясь, спросил Боуррик.

- Хочешь апельсин? - спросил Накор, запуская руку в свой мешок.

- Никогда не думал, что скажу тебе... - произнес Эрланд, - но знаешь, я очень по тебе скучал.

Боуррик кивнул.

- И я. Так что же мы теперь будем делать?

Джеймс стряхивал остатки оцепенения, а Гамина все еще не могла прийти в себя. Гуда караулил оживающих стражников и был готов разрубить пополам каждого, кто сделает неосторожное движение; те, видя это, сидели тихо.

Эрланд очнулся первым - это потому, что он самый молодой, пояснил Накор. Братья рассказали друг другу, что знали.

- Может быть, если бы мы обратились к императрице... -начал Джеймс.

- Как? - спросил Боуррик.

- Гамина, - ответил Эрланд. - Она умеет передавать мысли, разве ты забыл?

Боуррик кивнул и нахмурился.

- Я мог бы мысленно позвать на помощь, как только попал во дворец, и она бы услышала.

- А почему ты не позвал? - спросил Джеймс. Гамина начала подниматься.

- Я об этом не подумал, - беспомощно улыбнулся Боуррик.

- А как ты спрятался от нее, когда она тебя сегодня обнаружила? - спросил Джеймс.

Боуррик указал на Накора.

- Он почувствовал и как-то закрыл меня от ее мыслей.

- Ты чародей? - спросил Джеймс.

Накор ответил гримасой отвращения.

- Нет. Я исалани. Чародеи - серьезные люди. Они сидят в пещерах и делают всякие ужасные и важные вещи. Я же просто знаю несколько фокусов, чтобы повеселить людей. Вот и все.

- Посмотрев на солдат и нашего толстого друга, - заметил Джеймс, - можно понять, что твои шутки хоть и не злые, но не всегда веселые.

- Ну спасибо, - широко улыбнулся Накор. - Я хорошо умею делать то, что делаю, и мне кажется, что это очень смешно.

Гамина увидела Боуррика.

- Ты жив! - воскликнула она.

- Кажется да, - смеясь, ответил ей Боуррик.

Гамина обняла его и спросила:

- Почему же я не могла найти тебя в пустыне?

Боуррик нахмурился.

- Ах да, конечно. Это все из-за плаща, который на мне был. Работорговцы приняли меня за чародея и надели наручники, которые не дают чародеям воспользоваться их силой.

- Ба! - воскликнул Накор. - Этого бы не случилось, если бы чародеи всегда знали, что они делают.

- Как же мы попадем отсюда к императрице? - задумчиво произнес Джеймс.

- Это легко, - сказал Накор. - Идите за мной. И ребят этих тоже прихватите.

Гуда разоружил солдат и втащил в комнату бесчувственного Торена Зи. Ниром предупредил:

- Как только мы увидим отряд стражи, вас арестуют. Люди Авари занимают все крыло дворца.

- Посмотрим, - ухмыльнулся Накор.

Когда они дошли до зала, где стояли десятки стражников, Накор полез в свой мешок и что-то из него вытащил. Боуррик и Гуда уже привыкли к волшебному мешку, но все остальные были потрясены. Исалани поднял руку, и оказалось, что у него на руке сидит красно-золотой сокол, королевская птица Кеша, священный символ императорской власти. Эта птица считалась почти исчезнувшей - у императорских егерей остались только три самки. Сокол закричал и захлопал крыльями, но остался сидеть на запястье идущего по залу Накора.

Солдаты, мимо которых они проходили, разевали рты при виде чудесной птицы.

- Пожалуйста, пойдемте с нами, - говорил Накор каждому солдату, мимо которого они проходили. - Мы идем к императрице.

- Что это? - вопросил мастер церемоний.

Боуррик и Эрланд вышли вперед.

- Принцы Островов Боуррик и Эрланд требуют немедленной аудиенции у ее величества, - сказал Эрланд. - Речь пойдет об измене.

Вся Галерея лордов и мастеров была собрана для внеочередного заседания, когда в зал вступила необычная процессия под предводительством Накора, державшего на руке золотого сокола. Они достигли помоста, и императрица Лакеа поднялась со своего трона.

- Что это за безумие? - Она бросила гневный взгляд на стоящих перед ней людей и заметила Боуррика рядом с Эрландом. - Ты, если я не ошибаюсь, считался погибшим...

- Ваше величество, эти преступники... - попытался заговорить Ниром. Гуда положил клинок своего меча на плечо толстого придворного.

- Невежливо говорить, когда тебя не спрашивают, - сказал он ему и обратился к императрице: - Прости, мать. Продолжай, если желаешь.

Лакеа, кажется, поняла, что сейчас прояснятся многие тайны и решила не обижаться.

- Благодарю тебя, - сухо сказала она. - Начнем с тебя, человечек, - обратилась она к Накору. - Ты знаешь, что владеть королевским соколом запрещено под страхом смертной казни?

- Да, императрица, - ухмыльнулся Накор. - Но я не владею этой птицей. Я просто помог ей добраться до вашей августейшей особы. Я привез вам подарок на день рождения. - Не спрашивая позволения, веселый исалани поднялся на помост и подошел к трону. Два телохранителя-измали попытались загородить ему дорогу, но он обошел и их, и трон. Позади трона находился пустой символ солнца. Исалани посадил на него сокола, и тот захлопал крыльями.

- Исалани, только самец может восседать на солнце императоров, - сделала ему замечание Лакеа.

- Накор знает это, императрица. Это мальчик. Он станет отцом многих славных соколят. Я поймал его прошлой весной в горах к западу от Тао-Цзи. Там есть еще несколько соколов. Императорские соколятники могут поймать их. Семья будет восстановлена.

Императрица не улыбалась с того момента, как узнала о смерти дочери. Сейчас на ее лице появилась слабая улыбка. Что-то тронуло ее в словах маленького человека - она поняла, что он говорил не только о редких птицах, но и об императорской семье.

- Это неоценимый дар.

Прежде чем сойти в зал, Накор остановился у трона и склонился к императрице.

- С вашей стороны было бы очень мудро, если бы вы поверили мальчикам-близнецам, потому что вон те двое, - он указал на Нирома и Торена Зи, - очень плохие люди.

Императрица посмотрела в зал.

- Принц Эрланд, почему бы вам не начать свой рассказ?

Эрланд и Боуррик, завладев вниманием зала, повествовали о своих наблюдениях и о том, что им удалось выяснить за время пребывания в Кеше. Они говорили без помех в течение четверти часа. Эрланд, закончив рассказывать о событиях, предваривших их появление в зале, сказал: