Онлайн книга «Ноктэ»
|
Nocte: Латинский; Существительное; творительный падёж, единственное число от nox (ночь) Наречие: ночью Произношение: Нок-тэ Предисловие Когда-то я подумывала не писать эту историю. Она была слишком мрачной, слишком закрученной, слишком, слишком, слишком. Очевидно, я передумала. Но переписывала её четыре раза, пытаясь сделать другой, более лёгкой, приятной, мягкой. Не вышло. Так что я вернулась к своей изначальной идее. Идее, которую я полюбила. К идее, о которой мечтала, которой жила и дышала, пока она не стала такой, как я хотела, такой, какой она и должна быть. Знаю, что вы способны прочесть её. Знаю, что вы способны вновь прийти в себя, когда всё закончится. Я верю в вас. Мрачная ли эта история? Да. Закрученная? Временами. Ошарашит ли она вас? Безусловно. Заставит ли она вас пролистывать страницы, пытаясь понять её, пытаясь добраться до кульминации, стараясь дышать? Боже, я надеюсь. Я написала эту историю так, как она должна быть написана. Я не могла приукрасить. Не могла её разбавить. Она именно такая, потому что этого требует история. И я об этом не жалею. Посвящение Страдающие бессонницей знают, что есть что-то такое в ночи. Тьма, энергия, тайна, которая окутывает вещи. Она скрывает их, но вместе с тем и освещает. И именно это то, Что позволяет нам исследовать наши мысли Так, как мы не можем сделать этого в течение дня, Это то, что привносит истину и ясность. Эта книга посвящается Тристану. Моему сыну, которому я передала бессонницу. Всегда доверяй своему собственному разуму. Ведь ты знаешь его лучше всех. «Ночью я свободен. Никто не слышит моих монстров, кроме меня. Хотя моя свобода хрупка, Потому что каждое утро Снова и снова Солнце Прогоняет ночь. Это хороший способ умереть». — Ранняя запись из дневника Финна Прайса Я не могу я не могу я не могу Услышать Я не могу увидеть Больше Света. Калла калла калла Спаси меня, спаси себя. Спаси меня. Serva me, servabo te. Спаси меня, и я спасу тебя. — Более поздняя запись из дневника Финна Прайса Нет ничего более ужасающего, чем погружение человеческого разума в безумие. — Калла Прайс Тайны. Они есть у всех. — Деэр ДюБри PROLOGUS[1] Меня зовут Калла Прайс. Мне восемнадцать лет, и я одна половинка целого. Моя другая половина — мой брат-близнец Финн, и он сумасшедший. Я люблю его. Больше жизни. Больше всех и всего. И, хотя я боюсь, что он затянет меня за собой, лишь я могу его спасти. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы удержаться на плаву в море безумия, но с каждым днём всё больше и больше тону. Так что я тянусь к спасательному кругу — Деэру ДюБри. Он мой спаситель и мой антихрист. В его руках я чувствую себя в безопасности, а также мне страшно, я ощущаю себя на своём месте и, в то же время, пропадаю. Он исцелит меня, сломает меня, будет любить меня и ненавидеть. И у него есть власть, чтобы уничтожить меня. Может быть, это и к лучшему. Потому что я, кажется, не могу спасти Финна и любить Деэра, не причиняя всем боли. Почему? Из-за тайны. Из-за тайны, которую я так сильно пытаюсь разгадать, что даже не замечаю того, что надвигается. Так же, как и вы. 1 UNUM[2] Калла — ДО — Снаружи, на фоне широко раскинутого беззвёздного ночного неба, сияет полная луна, порождающая тени. Внутри же те тени, кажется, превращаются друг в друга, создавая скрюченные руки, которые волочат своими сломанными пальцами по тёмным стенам салона. Мама настаивает на том, чтобы называть гостиную более изящно — салоном. Она узнала этот термин, когда много лет назад была во Франции, и, употребляя его, чувствует себя утончённой. И поскольку мы живём в похоронном доме на вершине изолированной горы в штате Орегон, папа позволяет ей ощущать себя изысканной интеллектуалкой, как ей только захочется. Хотя сегодня вечером её, утончённой, или какой она там хочет казаться, нет дома. Мама отправилась в свой книжный клуб, чтобы попить вина и посплетничать, не замечая того, что весь мой мир только что рухнул. И раз папы с братом тоже нет, я сейчас совершенно одна. В одиночестве и с разбитым сердцем. Хотя не совсем в одиночестве. Я здесь, в тёмном похоронном доме, с двумя трупами, находящимися внизу, в комнате отца для бальзамирования. Как правило, это не так уж и напрягает. Когда твой отец — владелец похоронного бюро, привыкаешь спать под одной крышей с мертвецами. Но сегодня ночью, когда из-за бури деревья гнутся и скребутся о наш дом, а электричество пропало из-за ветра, здесь страшно, мрачно и немного пугающе. Моя нога постукивает о кресло — явный признак того, что я взволнована. Меня раздражает это волнение, но, честно говоря, моё раздражение оправдано. Всё в моей жизни перевернулось с ног на голову. Я перевожу взгляд в окно и пристально смотрю на скалы. Зубчатый утёс упирается прямо в небо, представляя собой захватывающую картину, но для меня это лишь напоминание, что на вершине нашей горы я полностью оторвана от мира. Кроме того, снаружи светлее, чем в доме, что само по себе нелепо. Не знаю, почему мне страшно оставаться одной, но я боюсь. Психотерапевт сказал бы, что это из-за того, что мы с Финном близнецы, и мне никогда в жизни не приходилось оставаться одной. Мы даже в утробе матери делили пространство. Вот почему сегодня за ужином родители сказали, что нам с Финном следует поступать в разные колледжи. И должна сказать, я с этим не согласна. На самом деле я категорически не согласна. Финн нуждается во мне, потому что он не такой, как я. Сама мысль о разлуке заставляет моё сердце учащённо биться, и я знаю, что должна попытаться поговорить об этом с мамой. |