Онлайн книга «Плюшевая засада»
|
Шикарные махровые, резные, ажурные. Цветки полные, некоторые стебли так и клонятся к земле, словно не в силах держать тяжелые шапочки цветов – их приходилось поддерживать с помощью специальных держателей. Зато другие стоят прямо. Розово-белые, алые с прожилками, желтые с оранжевыми мазками, белоснежные, сиреневые и даже фиолетовые, словно школьные чернила. Внезапно Ната услышала окрик. Обернувшись, она увидела охранника, который показывал ей куда-то за угол. Похоже, надо было свернуть туда. Ната так и сделала. Дорожка сразу же сделалась уже, цветов вокруг стало заметно меньше, и они были уже не такими изысканными. Никаких махровых тюльпанов и моря нарциссов. Обычная отцветающая уже форзиция, уронившая на траву всю свою золотистую красоту, и спирея, белеющая длинными, спускающимися к самой траве ветками. – Мне к служебному ходу. Как это я сама не сообразила! Поперлась господской дорогой, вот дуреха! На крыльце Нату уже ждала женщина лет сорока пяти. Она молча смотрела на приближающуюся к ней Нату, не делая ни малейшей попытки заговорить или как-то поприветствовать вновь прибывшую. Нате пришлось заговорить первой. – Доброе утро, – улыбнулась она. – Вы – Антонина? – Меня зовут Клавдия, – отчеканила эта особа, даже не попытавшись ответить на улыбку. – Я старшая над домашней прислугой. И, если хозяева тебя возьмут, главная для тебя буду именно я! Ната кивнула. Она была не против. – Сейчас я проведу тебя к Антонине Николаевне. Никаких Антонин! К хозяевам обращаться только по имени и отчеству. Усекла? – Усекла. – Тогда марш за мной! Приведя Нату в небольшой холл, она заставила ее переобуться, выдав тапочки вроде тех, что дают в отелях или поездах. Они были из простенькой махрушки и вряд ли могли прослужить долго. Но они были запакованы в целлофан, и было ясно, что ими никто не пользовался. В ящике было еще множество таких упаковок, и Нате внезапно стало интересно: если ее не примут, сможет она взять тапочки с собой? – Ты что, заснула?! Окрик подействовал. Ната быстренько переобулась, сняла свою курточку, и они прошли на второй этаж. Дом был не то чтобы особенно велик. Никакого сравнения с хоромами самого Валентина Петровича. Тут все было куда проще и доступней для жизни. И все же на втором этаже Ната насчитала шесть дверей. Но, возможно, за одной из них была ванная комната, а за другой туалет или подсобка. Машинально Ната отметила, что одна из дверей отличается от остальных. Первые пять были самыми обычными, а шестая оказалась металлической. Мысленно представив себе план дома, Ната поняла, что железная дверь как раз и ведет в ту комнату, в которой окна были заложены кирпичом. Но Клавдия уже постучала в одну из обычных дверей. – Войдите, – раздался слегка надтреснутый голос из глубины помещения. И Клавдия кивнула Нате, приглашая ту войти. Девушка вошла. Сперва она удивилась царящей в комнате полутьме. Потом поняла, что окна до сих пор задернуты плотными шторами. – Это ты служила у Абрамовых целый год? Все тот же голос шел от огромной кровати, на которой в ворохе подушек и одеял возлежала пожилая и очень упитанная женщина. На голове у нее был чепец. Ночная рубашка покрыта многослойным кружевом. Сама обстановка комнаты казалась вырванной откуда-то века из девятнадцатого. Этакая мелкая помещица, принимающая прислугу у себя в спальне. Лицо у «помещицы» оказалось одутловатым и какой-то неправильной формы, словно бы его долго мяли, стараясь придать округлость, да так и не сумели и бросили это дело, оставив вмятины и выпуклости там, где им быть совсем было не нужно. – Что же ты молчишь? Или ты немая? – Да. То есть нет. – И как тебя понимать? – Да, я служила у Абрамовых. Нет, я не немая. – Они мне писали про тебя. Очень хвалили. Мне ты не кажешься такой уж расторопной. Но я беру тебя с испытательным сроком. Что у тебя с лицом? А что у нее с лицом? Ната хотела задать этот вопрос, но сообразила, что Антонина имеет в виду синеву вокруг глаз, которая все еще сохраняла свою сочность. – Неудачный макияж. – Смой. Ты похожа на больную сову. – Хорошо. Антонина осталась довольна. – Скажешь Клавдии, чтобы она все тебе растолковала про твои обязанности. Иди. И Ната вышла, так и не составив твердого мнения об этой Антонине. Но тяжелый запах лекарств, который витал в спальне женщины, говорил о том, что она явно нездорова. И все-таки здорова или нездорова, а комнату проветривать надо. Свежий воздух куда полезней, чем собственные бактерии, которыми приходится дышать женщине. – Взяли? – Да. С испытательным сроком. – Поздравляю. Значит, раньше работала у Абрамовых? И как они поживают? – Уехали. – Все? – Все. Ната боялась, что неугомонная Клавдия поинтересуется, куда это отправились господа Абрамовы. Но Клавдия вместо этого спросила: – И Юрий Захарович уехал? И Елена Станиславна? – Да, – ответила Ната. В душе она проклинала Романа, который не догадался снабдить ее подробным перечнем членов семьи Абрамовых. Хорошенькое дельце, если сейчас выяснит, что Ната вовсе не помнит имен людей, у которых проработала целый год. А Клавдия все не унималась. – Галина Стефановна тоже с ними укатила? Ната кивнула. И, чтобы предотвратить шквал новых вопросов, спросила сама: – А что с хозяйкой? Она больна? – Увы, Антонина Николаевна немного приболела. Нервные переживания подкосили ее здоровье. Она почти не выходит. Но тебя это не должно касаться. В верхние комнаты тебе путь закрыт. Тебя касается лишь грязная посуда на кухне, пыль в нижних помещениях и… Пожалуй, пока с тебя хватит. Когда освоишься, прибавлю тебе еще работы. И Ната была препровождена на кухню, где обнаружила гору грязной посуды, оставшейся после завтрака домочадцев. На кухне была еще одна женщина. С пухлыми румяными щечками, жизнерадостная и кругленькая, какой может быть только повариха. Она радостно приветствовала появление Наты: – Как хорошо-то! Принимайся быстрей за посуду. А мне недосуг, мне с обедом бы управиться. На плите уже булькали три кастрюли и шкворчала сковородка, на которой обжаривался лук, распространяя вокруг себя одуряющий аромат. Ната сглотнула слюну. Она вышла из дома, так и не успев позавтракать. Думала, что перекусит где-нибудь в дороге той курицей, которую отдала собакам, но ехала она вместе с Романом. А лакомиться на его глазах остатками вчерашнего ужина ей показалось как-то неловко. Наверняка Роман привык завтракать совсем в иных условиях, и ничто не помешало бы ему съязвить насчет того, как это происходит у Наты. |