Онлайн книга «Пообещай»
|
Но он случайно нашел в рюкзаке фотоаппарат. Преодолел мимолетное желание тут же спрятать его подальше, умылся, обулся, вытолкал себя за дверь. Отыскал фотосалон, распечатал снимки. И после, дома, сидя перед выключенным компьютером, заново прожил ту жизнь – с ней. Вдохнул жаркий сочный горный воздух Лаво, побродил по виноградникам, постоял на балконе маленького отеля. Портрет седого Эрла, их первый завтрак, а тут он спит на сиденье в аэропорту – еще до полета… Она щелкала много и часто – благо, позволяли и батарея, и вместительная карта памяти, – и теперь он пересматривал их совместное путешествие не своими глазами, но ее – Эмии. А вот и она сама… Он помнил, как, повинуясь порыву, взял фотоаппарат и нажал на кнопку. Благодаря этому теперь снова смотрел в веселые серые глаза – смешливые и понимающие. Нежная кожа, щека прикрыта локоном – его бросил на лицо ветер, – ласковая улыбка. Эмия. Настоящая. Тогда еще не забранная Воротами – живая. – Где ты теперь? Дарин только сейчас заметил, что руки его дрожат. «Обещай», – просила она его. Обещай, что поедешь к своим родителям. Зачем? У них все хорошо… Если бы не фотоаппарат, если бы не снимки, он откладывал бы этот визит годами. Но теперь не смог – увидел ее лицо, услышал голос, вдохнул запах. Она будто снова обняла его, прислонилась к плечу, уткнулась в него носом. Она его любила, верила в него. Черт. Он собрался быстро, чтобы не передумать. Никак не мог понять – зачем? Ведь там не ждут, там его уже двадцать пять лет не ждут. А после отправился на вокзал. * * * (Acoustic Alchemy – Ya Tebya Lubliu) Астрей. И все же – наказание. Видеть его, но не уметь ни поговорить, ни дотронуться, ни утешить – пытка. Ни шепнуть «я здесь, с тобой, обернись, я рядом…» Эмия то зверела, то тосковала, думая о предстоящих долгих годах. Неужели так тошно, как теперь, ей будет каждое утро, вечер и ночь? И не поговорить, не излить душу, не услышать в ответ слова поддержки или почувствовать пожатие теплой руки. Они знали, как пытать. Знали, что мятежный дух будет искать успокоения и не найдет его ни в чем. С телесными ощущениями было бы проще – их можно изменить искусственно: еда, сон, наркотики, алкоголь. Эмия ужаснулась, представив, что стала бы беспробудной пьяницей. Ладно, пусть не настойка… Но клубники в шоколаде она сейчас поела бы с удовольствием. Отвлеклась бы хоть на минутку, чувствуя, как тает на языке верхний слой со вкусом какао, а после сочная мякоть… Посмотреть фильм? Его не включить – с самого утра из дома исчез Павл. Сбежал? Отправился общаться к соседям? Решил отсутствием проучить нерадивую хозяйку? Ну и пусть… Пыль на мониторе, обернувшись сквозняком, она сможет смахнуть сама. Иногда она висела над кроватью – мысленно молчала, представляла, что спит. Подолгу смотрела в одну и ту же точку, слушала доносящийся с улицы шум – шелест глянцевых тополей, доносящиеся с центральной площади звуки арфы, чужой смех… Там тепло, там кожу греет солнце, там ветер треплет волосы. Больше не ей. Когда Эмия в следующий раз подлетела к монитору, оказалось, что Дарин куда-то едет в автобусе. Она долго ласкала взглядом его отвернутое к окну лицо, чисто выбритые щеки, залегшую морщинку меж бровей. А после невидимым пушистым котенком свернулась в его сцепленных ладонях. Убежденность в том, что она не выдержит этой пытки, росла в ней вместе с утекающими в прошлое минутами. Насмешливой и злой стала стрелка в круглых часах и абсолютно бессмысленным ее ход по кругу. Слиплись в единый ком сутки. Она сойдет с ума – медленно, но совершенно очевидно. От беспомощности и бессилия что-либо изменить возненавидит сначала это место, затем Павла, весь Астрей, а после, наверное, и Дара. Себя за любовь, судьбу за иронию, Крониса за то, что однажды призвал ее наверх. Уж лучше бы человеком… Мысль о Кронисе почему-то зацепилась в голове Эмии, как плотное облако за верхушку горы. Кронис. Бог Времени. Щелчок, щелчок – пытались сформировать новую идею мозговые шестеренки Эмии. Он точно стоит выше тех, кто читал ей приговор в суде… А если… Просто, если?… Конечно, нет. Он отправит ее подальше, еще нотацию прочитает. Но ведь это лучше, чем сидеть, сложа руки? Она поцеловала Дара в щеку легким перышком, мысленно пожелала ему легкого пути. А после – невидаль за последние дни – оставила место у монитора и вылетела в окно. * * * Калея, если не считать непривычно хмурого выражения лица, выглядела восхитительно. Как всегда с тщательно наложенным макияжем, бронзовой кожей, тонко очерченными бровями и серебристыми на этот раз губами. В длинной белой тоге, серым поясом, бусами и серьгами в едином стиле. – Калея… Эмию никто не слышал. Синхронно щелкали клавиши двух клавиатур под пальцами – в кабинете с подругой теперь восседала неизвестная Эмии соседка – высокая, строгая, в очках. Новая Богиня Справедливости. – Калея? Нет реакции. Всплывали на экране фотографии незнакомых людей, совершивших поступки или проступки, быстро вычислялись формы наказания или поощрения. Эмия впервые подумала о том, что для вычисления на самом деле не нужны Богини – это могла бы делать «система». Тогда зачем? Чтобы следить за реакцией Эфин на человеческий фактор? Все с двойным дном, все с умыслом… Сбоку от Калеи стена, на ней полка. А на полке песочные часы – игрушка, символ бесконечности. Эмия обрадовалась ей, как родной. А после с восторгом, собравшись тугим комком энергии, сбросила на пол. – Говорила тебе, не надо было их туда ставить! – послышалось от коллеги укоризненно. – Ветер сбросит… «Но ветра нет», – хмурились тонкие брови Калеи. И уже сложились для волшебного щелчка ее пальцы с длинными ногтями, когда Эмия напряглась изо всех сил и проявила на рассыпавшемся песке надпись. «ЭТО Я… ЭМИЯ». Тревожно хлопнули длинные ресницы; Калея заозиралась. И в первую очередь бросила беспокойный взгляд на очкастую, после по сторонам – где ты, мол? «Выйдем». Написала Эмия на песке. Калея кивнула, а после щелкнула пальцами. Моментально поднялись с пола осколки, бесшовно склеились в сосуд, приняли былую форму, предварительно заточив в себя песок. |