Онлайн книга «Пообещай»
|
– Чем раньше, тем лучше. Прощай, фотосессия, прощайте, слава и лицо Калеи на обложке. Черт с ними. Придет еще ее время – на то и вечность. – Не понимаю, зачем тебе такая ерунда, но я добуду их тебе завтра к обеду. Устроит? – Дерзай. – И помни – ты обещала. – Принесешь монеты – вспомню. Линея покинула чужое жилище довольная, словно заглотившая на обед десятерых мышей, лоснящаяся кобра. Калея проводила гостью хмурым взглядом, дождалась, пока наверху щелкнет дверной замок, после вздохнула и вновь коснулась дорогого бисера. «Значит, ждать входа на Этажи еще год». А после мелькнула мысль: «Черт, а, может, открыть собственный журнал?» * * * – Эй, ты где? По квартире Эмии гулял сквозняк – все окна нараспашку, вольно реет на ветру тюль; робота нет – сбежал, что ли? – Эмия? Ну-ка дуй сюда – у меня для тебя новости. Они сидели на балюстраде – Калея на теплом мраморе, невидимая Эмия где-то рядом – на перилах? На ладони снова блестела выпуклым боком древняя монета. – Послушай, я не знаю, правда это или нет, но так говорят. Что если набрать сто штук, а после в Фонтан Вечности, то он придет. И я не могу обещать, поняла? Это просто вариант, но других я не нашла. Тишина. На песке, которым Калея предусмотрительно усыпала пол, сложилось слово «спасибо». – Ага, – крякнула гостья задумчиво. – Линея, знаешь, она общительная. Монеты же раскиданы по всем, но если поспрашивать хорошо, то набрать можно. Я же дома одну нашла… Помолчали. – Короче, надеюсь, завтра тебе их принесу. «Сама». – Почему сама? Ах да, Эмия не сможет их ни поднять, ни бросить в фонтан. – Ладно, сама. Но за результат не ручаюсь, поняла? Молчание. – И что я ему скажу, если придет? «Про меня». – Ладно, скажу про тебя. Но я, если что, ни при чем. И надеюсь, что меня за это не накажут. Калея умолчала о том, что добрый час провела в поисках информации о наказании за помещение старинных монет в фонтан. Но все выглядело законно. – Ну, ты как вообще? Куда-то Павл твой подевался. Может, другого робота тебе прислать – робкую и покорную девицу? Красивый мужик тебе теперь все равно ни к чему. «Нет». – Ну, как хочешь. Ладно, пойду я – с тобой все равно даже не выпить. А мне еще подумать хочется – сегодня мыслишка одна дельная пришла. Помозгую. «Спасибо». – Пока еще не за что. Уходя, Калея думала не об Эмии. А о том, что, если основать модный журнал, который побьет популярность «Бликов», то можно заслужить куда больше славы, нежели одной-единственной линейкой нарядов с бисером. К тому же – всегда своя колонка, свои редакторы, свой читатель и, что самое лучшее, свои правила. Она даже знала, как назовет его – «КалеяМодис». Звучало почти, как «вечный двигатель». Ей нравилось. * * * С вечера и до утра Эмия наблюдала за ними – пила чужие эмоции, как воду из блюдца. Любовалась Дарином, пока тот спал, пока царила ночь; за окном по черному небу совершала круг луна. А после утро – чай, сухари. Отец с сыном смотрели друг на друга с недоверием и радостью, с мелькающим время от времени удивлением и облегчением. Тадеуш неуловимо помолодел – в его равнодушных до того глазах растворилась апатично-печальная пелена, и треснуло новыми морщинами от улыбки лицо. Эмии было хорошо. До того хорошо, что в какой-то момент она нарушила собственное правило не слушать чужих разговоров и включилась в беседу. – …а мать твой день рождения каждый год праздновала. Выпьет рюмку водки и ревет у себя в спальне – думает, я не слышу. Дело ли – ребенка отбирать. Мы других потом совсем не хотели, но… как-то само получилось. Она бежит на аборт, я – матом. Несколько раз из кабинетов врачей выволакивал. Все боялась, что опять… Дарин не глядел на отца – все больше на свои руки. – А скоро она приедет? – Вроде через неделю обещала. Сказала, если что, позвоню. Помолчали. – А невеста твоя где? – Дома. К родителям отправилась… погостить. – Вон оно что. Ясно. Ты ведь куришь? – Курю. – Пойдем тогда на крыльцо выйдем. В доме я не дымлю. Они сидели рядышком. Снаружи ярко светило солнце; лаяла соседская собака – вытекал рваными клочьями из-под навеса табачный дым. Эмия отлепила себя от монитора и ушла на балюстраду. Долго смотрела на крыши Астрея, и мысли ее ходили по кругу, как вагоны паровоза, зацепленного на самого себя: получится у Линеи собрать монеты? Откликнется ли за зов Кронис? Если да, что она скажет ему? Надо передать Калее спасибо. И Линее тоже. Хорошо бы, если у той получилось собрать монеты… «Что она скажет Кронису?» – стало вопросом дня. Больше Эмия, возвращаясь к монитору, звук не включала. * * * Колчановка. «Вот он обрадуется…» – думала она, шагая от остановки. Плащ с собой не зря брала, но здесь теплее, теперь приходится его в руках нести. А от дочки и так подарков полная сумка… Карина Романовна любила эту лениво-сонную, почти всегда спокойную деревню. Здесь когда-то постепенно – капля за каплей – она обрела успокоение, – здесь они прожили лучшие с Тадеушем годы. Может, и хорошо, что получилось раньше вернуться. Чего сидеть возле Митьки, если там днюет и ночует Мария Михайловна? Ей-то недалеко, живет через дом – и мамка, и нянька в одном лице. Всегда на подхвате. А Лийке материнство к лицу – цветет и пахнет. Похудела, улыбается, хоть и с кругами от недосыпа. Да, помнились ей, Карине, свои собственные бессонные ночи, когда дочь была маленькой. Помнилось, как все ходила, проверяла ее запястье – не просмотрели ли злосчастную точку? Не дай Господь опять… Кажется, годам к пяти только и успокоилась. А вот уже и поворот на свою улицу. Славная погода, теплая. Тадеуш, поди, на одних сухарях сидит – забыл про пельмени, забыл про вареники, которые налепила перед отъездом. «Главное, что Митька – не «ЧЕНТ»…» – с этой мыслью Карина Романовна отперла зеленую калитку и крикнула: – Тэд, я дома! И удивилась, когда ей навстречу из-под навеса вышел Тадеуш. |