Книга Камень преткновения, страница 28 – Франческа Ла Верса

— Она и обошлась ей недешево. Мне кажется, Эрика Медина, давно задумала похитить и продать изумруд.

— А это значит, что еще до того, как ты появилась на ее горизонте, она не была уверена, что ей удастся захомутать графа. — Синьора Ботелли изумленно покачала головой. — Как же она должна тебя ненавидеть, если отказалась от изумруда, только ради того чтобы навлечь на тебя подозрения! Ведь она могла бы тихо его продать, и никто ничего не заподозрил бы.

— Ну, ее — то и сейчас не подозревают, — горько усмехнулась Клаудия. — Эрика, конечно, уверена, что теперь, когда она меня опорочила в глазах Филиппо, он повернется к ней.

— Я все-таки не верю, что граф может о тебе плохо думать. Он поразмыслит обо всем на свежую голову и…

— Вы не видели вчера его лица!

— Ты определенно преувеличиваешь.

— Да? — Она понизила голос, глянув через плечо хозяйки. — А вот у меня на этот счет другое мнение! — И пошла за прилавок.

В салон входил Филиппо, ведя под руку Эрику Медину. Синьора Ботелли опешила. Если бы Клаудия не чувствовала себя совсем несчастной, она бы, наверное, расхохоталась, увидев выражение ее лица.

— Граф Розетти? — Синьора явно еще не вполне оправилась от изумления. — Чем могу быть полезна?

— Мы хотели бы посмотреть эскизы, которые Клаудия выполнила для синьоры Медины.

У Клаудии потемнело в глазах. Мало того, что он имел наглость заявиться сюда с Эрикой, так теперь еще хочет оценить ее работу!

— Меня удивляет, что ты не отказался от моих услуг после того, что вчера произошло, — с вызовом сказала Клаудия.

— Я-то как раз тот, кому вчера досталось больше всего, — чуть слышно ответил Филиппо.

— Можешь не шептать! Я рассказала синьоре Ботелли все. И она верит в мою невиновность!

Эрика звонко рассмеялась. Это были первые звуки, которые она издала с тех пор, как вошла в магазин. Клаудия окинула ее надменным взглядом:

— Вам, должно быть, трудно принять это к сведению?

— Не трудно, мисс Рейберн, а невозможно!

Клаудия больше не могла выносить подобную бесцеремонность. Она отвернулась с глазами, полными слез.

— Клаудия, принеси, пожалуйста, эскизы, — вмешался Филиппо.

— Нет! — Она резко развернулась, ее голос дрожал. — Я никогда больше не буду работать ни на тебя, ни на синьору Медину! Ни за что!

— Принеси, пожалуйста, эскизы, — спокойно повторил он.

С прямой спиной Клаудия вышла. В своем кабинете она вытерла слезы, привела в порядок лицо, потом достала бумаги и вернулась с ними в салон.

— Покажи рисунки синьоре Медине, и, если они ей понравятся так же, как вчера…

— Я все равно не буду выполнять ее заказ, — еле слышно прошептала Клаудия.

Но Филиппо расслышал. Он посмотрел на нее взглядом, полным жалости и сострадания. Ее сердце бешено заколотилось, и на мгновение она зажмурилась.

— Я уезжаю из Италии, — решительно сказала она и тихо добавила: — Если, конечно, ты не упечешь меня за решетку.

— Филиппо не желает скандала, — вставила Эрика, и Клаудия с удивлением отметила, что он позволяет ей говорить за себя. Может быть, за это время он решил, что она имеет такое право. Эрика бросила небрежный взгляд на листы и капризно надула губки. — И теперь я совсем не уверена, что они мне вообще нравятся!

— Даже этот браслет? — Филиппо указал на рисунок. — Возьми эскиз, рассмотри его на свету.

Эрика пожала плечами, но выполнила его просьбу, взяла у Клаудии лист и развернулась к окну. Но тут же застыла на месте, обнаружив за окном полицейского. Филиппо подошел к двери и открыл ее.

— Вы как раз вовремя, Витторио, — удовлетворенно кивнул он.

Инспектор вошел в магазин и вынул листок из рук Эрики. Потом не спеша достал пластиковый пакет, подул в него и аккуратно вложил туда лист.

— В чем дело? — взвизгнула Эрика.

— Не хочу стереть ваши отпечатки, синьора.

— Мои — что?

— Отпечатки ваших пальцев. Мы сравним их с теми, которые обнаружили на изумруде.

Эрика посмотрела на инспектора так, словно он перебрал:

— Вы соображаете, что говорите?!

— Разумеется.

Эрика вскинулась на Филиппо:

— Что здесь вообще происходит? Ты понимаешь, что имеет в виду этот… этот полицейский?

— Да, и очень хорошо понимаю. Это я дал ему указания.

Теперь лицо Эрики выражало неподдельный страх. Филиппо смотрел на нее почти что с жалостью.

— Ты дурочка, Эрика. Нет, не злая, просто глупая. Неужели ты всерьез рассчитывала заставить меня поверить, что Клаудия украла камень?

— А какие в этом могут быть сомнения? — заносчиво возразила она. — Доказательство ты сам отыскал в ее доме. Так ты мне сказал или это было неправдой?

— Это правда, Эрика. И ты это прекрасно знаешь. Потому что сама положила туда изумруд.

Эрика зашлась истерическим смехом.

— Ты совсем лишился рассудка, Филиппо? Зачем мне это надо? Теперь ты еще заявишь, что и на шкатулке нашел мои отпечатки!

— Нет, там отпечатков не будет. В квартиру к Клаудии ты, конечно, приходила в перчатках. А вот когда подменяла камень в ее кабинете, перчаток на тебе не было.

Эрика посмотрела на него с упреком:

— Знаешь, Филиппо, не знай я тебя так хорошо, я бы обиделась. Но сейчас мне просто грустно видеть, как твое увлечение этой англичанкой совсем ослепило тебя. Ты больше не видишь вещи в их истинном свете.

— Моя любовь к Клаудии, — он особо подчеркнул слово «любовь», — открыла мне глаза. И только теперь я вижу истинный свет. В том, что на этой девушке нет вины, я не сомневался ни секунды. А кроме нее лишь у тебя была возможность взять изумруд в руки.

— Да? А как насчет синьоры Ботелли? Или ее ты тоже так сильно любишь? — ядовито спросила Эрика.

— Ее отпечатков на камне нет. Там твои отпечатки!

— И что здесь удивительного? Я ведь рассматривала брошь у тебя в палаццо. Почему же их не должно там быть?

— Потому что, прежде чем передать брошь Клаудии, я тщательно протер ее платком.

— Выходит, не достаточно тщательно! — огрызнулась Эрика. Она повернулась к инспектору: — Иначе бы их там не было!

— Вот это мы и проверим, — твердо сказал Альбани. — Отпечатки со временем бледнеют. И, если ваши более раннего происхождения, наш анализ это покажет.

— Как это?

— Мы проведем лабораторные исследования и узнаем точную дату, когда они были оставлены. Методом спектрального анализа.

— Ты не волнуйся, Эрика, — заверил ее Филиппо, — если я окажусь не прав, то надлежащим образом заглажу перед тобой свою вину.