Книга Игра, страница 14 – Людмила Бояджиева

— Неплохо… — Он отпил глоток и глубоко вдохнул аромат ночи.

Лишь человек, удачно справившийся с чертовски трудным делом, может выглядеть так бодро в столь поздний час и с таким удовольствием смаковать холодное вино наедине с собственными мыслями.

— Баста! — Мужчина твердой рукой поставил на столик пустой бокал и, потянувшись спортивным, изящно и крепко скроенным телом, поднялся. — Всему на свете приходит конец. Особым непостоянством отличаются смуглые темпераментные брюнетки, рулетки и карточный фарт. Нельзя злоупотреблять их симпатией.

Владелец «люкса» аккуратно сложил в пластиковый пакет смокинг, достал дорожную сумку, побросал туда из ящиков комода белье, снял с вешалки светлый мешковатый костюм и внимательно оглядел его. Итак — смена имиджа. Остается влезть в эти непрезентабельные одежки и рвать когти. В сущности, операция завершена.

«Но мы ведь знаем, мы знаем, что это — игра, да, только игра, конечно, игра. Вопросов нету, зачем нам она — дана так дана…» — мурлыкал мужчина, натягивая мятые брюки. Одна нога в брючине, другая — крепкая и волосатая — на ковре.

В это мгновение приятную тишину южной ночи нарушил шум яростной брани. Что-то загрохотало за стеной, посыпалось со стеклянным дребезгом, и на террасе, соединявшей номера, упал деревянный шезлонг. Портьера балконной двери всколыхнулась и впустила в комнату незнакомку.

— Умоляю! Не пускайте его сюда! Он убьет нас обоих! — быстро проговорила она, закрыв за собой балконную дверь и наглухо запахнув шторы. Затем бессильно прислонилась спиной к синему шелку. Тонкое платье на ясноглазой красотке переливалось лунным серебром.

Брюнет сунул ногу во вторую брючину и поспешно нацепил черные очки. Его идиллическое настроение сменилось раздражением, которое, впрочем, он надежно скрыл под ледяным спокойствием.

— Убьет нас? Вы сказали — нас? Но ведь я здесь вовсе ни при чем, леди. — Он не торопясь застегнул молнию на том месте, которое не принято демонстрировать в обществе, и натянул футболку: — Пройдите в коридор, дорогая. За столиком дежурная, она вызовет администратора или охрану.

— Умоляю… — Губы девушки дрогнули. — Мы давно с ним расстались. Я имею право на личную жизнь. Но этот подонок шпионит за мной! Он мстит за то, что я стала независимой!

Она строптиво топнула туфелькой на высоченной шпильке и, сделав шаг к неприступному джентльмену, подняла глаза. В их темной глубине светилась такая нежность и беззащитность, что хозяин «люкса» пригляделся повнимательней. Она совсем не была похожа на гостиничную гуляку. Скорее, на Джулию Робертс в фильме «Красотка», уже глубоко преображенную чарами большой любви к миллионеру.

— Прошу вас! Не надо никого звать! — Гостья в мольбе сжала ладони. Ее ноготки, в тон помаде, выглядели настоящими, как и бриллианты в ушах. — Мое имя очень известно в этом городе. Поверьте, мне не нужен скандал!

— Но я тоже не рвусь мелькать в уголовной хронике. — Брюнет набросил пиджак и вытянул перед собой красивые руки. — Судите сами — я не Брюс Уиллес и не Ван Дамм. Драка шезлонгами и перестрелка не мое хобби. К тому же вас, кажется, никто уже не преследует.

Подняв палец, он прислушался: за балконной дверью, ничем не обеспокоенные, продолжали концерт кузнечики.

— Мир и покой, леди.

— Клянусь, этот мерзавец способен на любую подлость. Господи! Меня некому защитить… — Она всхлипнула, но сдержала слезы и гордо вздернула подбородок.

— Мафия, мэм? Братки? — вскользь поинтересовался брюнет, закрывая дорожную сумку. — Прошу прощения, мне пора. Желаю приятного примирения. Я позову дежурную. — Не дожидаясь ответа дамы, он распахнул дверь в коридор.

— Умоляю вас! — Девушка посмотрела на него с привораживающей беззащитностью и взволнованно попросила: — Проводите меня к машине! Я не отважусь пройти одна до стоянки через парк. Кожей ощущаю холодок на спине — пулю между лопаток…

Она зябко повела обнаженными плечами, опустила ресницы, и по бледным щекам покатились сверкающие алмазные слезы. Задерживаясь на трогательном подбородке, капли падали в глубокое декольте. Одна за другой, одна за другой… Вслед за ними скользнул, как загипнотизированный, взгляд мужчины.

Девушка покачнулась. Ее слабеющие руки вцепились в лацкан светлого пиджака:

— Мне нельзя волноваться. Врожденный порок сердца… Слышите, какие частые удары… Вот! Один пропал. Перебои…

Ему пришлось поддержать хрупкое тело. Ощущение оказалось приятным. Держа в объятиях незнакомку, брюнет с тоской поглядывал на свою сумку и лихорадочно искал выход из создавшегося положения.

Разумеется, ему пора удалиться. Но эти беспомощные руки и вздымающаяся грудь… Бросить беспомощную женщину в таком состоянии мог бы только бесчувственный зверь. А он если уж и зверь, то наверняка чувственный: вон как зачастило сердце…

— Увы, у меня нежная душа, — наконец произнес он. — Я провожу вас. Только не заставляйте меня жалеть об этом. Постараемся прошмыгнуть через вестибюль незаметно. И мирно распрощаемся у дверцы вашего авто. Обещаете?

Леди благодарно кивнула, уронив с очаровательного подбородка последнюю слезу, и решительно взяла его под руку.

— Клянусь! Распрощаемся у авто.

Все прошло отлично. Они в обнимку проскользнули мимо дежурной, закрывавшей глаза на интимную жизнь гостей, спустились по лестнице к запасному выходу и, благодаря знавшей все входы и выходы незнакомке, оказались на служебной стоянке. Здесь, под прикрытием олеандровых кустов, даму в самом деле ждала новенькая «ауди».

— На всю жизнь ваша должница… Кстати, могу вас подвезти. — Она распахнула дверцу…

— Не стоит. Я вызвал такси.

— Тогда прощайте. Только… — она нахмурилась, — мне бы не хотелось отпускать вас сейчас одного. Ведь я не шутила про пулю в спину. Здесь это обычное дело. Вы были со мной, и если нас засекли… Господи, он чертовски ревнив!

— Идиотская история! Вообще, это не в моем духе — влипать в чужие разборки… — Он поколебался и бросил на сиденье свою сумку. — Едем!

Дама уверенно вела машину, и вскоре они вырулили на шоссе, которое шло вдоль моря. Пустынное в этот час, манившее крутыми поворотами куда-то в неведомое. Вокруг розоватых фонарей кружила обезумевшая мошкара, справа круто поднимались заросли темных кустов, слева внизу простиралась, сливаясь с бархатом звездного неба, смоляная гладь моря, качавшая лунную дорожку. Брюнет упорно молчал, все еще не смирившись с обстоятельствами, нарушившими его планы.

Миледи засмеялась:

— А нам удалось удрать! Ох, как же мне хочется оставить его в дураках! Наглый, самодовольный тип! Почему мне попадаются одни мерзавцы? — Она благодарно посмотрела на своего спасителя и тихо произнесла: — Вы единственный мужчина, которого хочется поцеловать по-дружески, от всего сердца! — На мгновение прильнув губами к щеке своего молчаливого спутника, она обдала его запахом волнующих духов. — Благодарю.