Книга Английская тетушка, страница 15 – Энн Уилл

Хесебель поставила на стол корзинку со свежими булочками, масленку и вазочку с джемом.

— Садитесь, сеньор! — обратилась она к Рафаэлю. — Позавтракайте вместе с сеньоритой!

С некоторым колебанием Рафаэль послушался и подсел к Ре джине.

— Спасибо, Хесебель… — поблагодарил он экономку и набросился на еду с таким аппетитом, будто никогда в жизни не ел ничего вкуснее. Поднявшись, он сделал последний глоток и поставил чашку на стол:

— Готовы, сеньорита?

На сей раз Реджина действительно была готова.

— Да! — Она тоже поднялась. Ее взгляд упал на часы. Семь. Вряд ли остальные доны и доньи Куэрас уже встали. — А не надо оставить записку? — робко спросила она Рафаэля.

— Хесебель скажет матери. Пойдемте, не стоит терять лучшую часть дня.

Они уселись в «лендровер», Хесебель вышла проводить их. На ее лице ясно читалось, что она страшно довольна ходом событий. Ре джина предполагала, что она думает. Ее охватило радостное возбуждение. Но тогда неясно, что имела в виду зловредная Карла, говоря, что ее брат не интересуется женщинами. Что-то сомнительно! Такой мужчина? Невозможно! По тем взглядам, что она изредка ловила на себе, его никак не причислишь к женоненавистникам.

В простиравшейся внизу долине все еще стояли озерца воды, но на полях уже работали люди. Они приветливо махали, когда «лендровер» проезжал мимо.

— Урожай удалось спасти? — спросила Реджина, чтобы нарушить молчание.

— Что-то удалось, что-то нет. — Рафаэль передернул плечами. — Эти люди рады уже тому, что сами остались живы. А вы не считаете это главным, сеньорита?

— Да… Наверное…

Он смерил ее острым взглядом:

— Вы со мной согласны, сеньорита? Не может быть! Вы происходите из того сообщества, где человека ценят исключительно по его состоянию.

— Ну, это не совсем так…

— Разве? Знаете что, сеньорита, я не ставлю мою страну выше вашей. Иногда мне становится не по себе от того, что люди голодают, дети умирают… Но по крайней мере нас не давит немилосердная бюрократическая машина. У нас человек может спокойно дожить до престарелого возраста.

Реджине пришла в голову мысль:

— Вы поэтому стали врачом и отказались от землевладения?

Рафаэль надолго замолчал.

— Может быть, лучше поговорим о том, как вам добиться расположения племянницы? Должен вас предостеречь: Хуан сильный противник.

— Это я заметила, — скривила губы в горькой усмешке Реджина.

— Что вы хотите этим сказать? — в его голосе звучало искреннее недоумение.

— Я… Ну, он попросил меня помочь напечатать несколько… довольно много писем, чтобы разделаться с залежами почты.

— Когда? — Рафаэль помрачнел.

— Как раз тогда, когда я хотела побыть с Люси! — с вызовом ответила Реджина и, сбавив тон, пояснила: — Я понимаю, что должна как-то отплатить за свое проживание на асьенде…

— Вы больше никогда не будете работать секретаршей Хуана, сеньорита! — пришел в негодование Рафаэль. — Это я вам обещаю. И вы никому ничего не должны!

Реджина не знала, как реагировать на такой резкий выплеск эмоций. Все, что ей пришло в голову, было тихое «спасибо».

«Лендровер» свернул во двор монастыря, из дверей радостно выскочила Люси, заслышав гул мотора. Но ее лицо вытянулось, когда она увидела, что это всего лишь Реджина и Рафаэль.

— Привет, Люси! — Реджина постаралась не заметить ее мины. Она вышла из машины и пошла навстречу девочке. — Дон Рафаэль хочет взять нас с тобой на прогулку.

Люси еще больше скривилась:

— Не хочу ехать на этой старой развалине, — нагло заявила она. — Дядя Хуан заберет меня на своем «кадиллаке»!

— Нет, Люси! — строго сказал Рафаэль избалованному ребенку. — Дядя Хуан сегодня не приедет. — Люси сморщила мордочку. — Где падре?

— Здесь! — Падре Эстебан появился в дверях. — Заходите, выпейте парного молока.

— Пьете козье молоко? — обратился Рафаэль к Реджине.

Что она могла ответить? Что никогда не пробовала его?

— С удовольствием!

Падре Эстебан провел их по прохладному коридору в трапезную, где до этого, по всей видимости, завтракала Люси. На грубом столе стояли молоко, кукурузные лепешки и блюдо с апельсинами и персиками.

Козье молоко показалось Реджине немного странным на вкус, но гораздо легче коровьего. Однако от еды она отказалась. С интересом прислушивалась она к разговору монаха с Рафаэлем, который шел на испанском, потому что падре плохо владел английским.

— Но, возможно, скоро буду говорить на нем бегло. — Он с улыбкой посмотрел на Люси, и девочка засветилась в ответ.

Похоже, ее отношения с падре Эстебаном были не менее теплыми, чем с Хуаном Куэрасом. А что еще остается бедной сироте? У Реджины сжалось сердце. Однако, когда гости поднялись, Люси вцепилась в руку падре и расплакалась.

— Я лучше останусь с тобой! — хлюпая, попросила Люси.

— Не сегодня, девочка, не сегодня. Езжай с тетей, которая здесь только ради тебя.

— Она не моя тетя! — запротестовала девочка. — Дядя Хуан сказал, что я теперь маленькая мексиканка, а она англичанка!

Рафаэль обменялся с Реджиной быстрым взглядом, но Реджина увидела, сколько в нем понимания и сочувствия. Ей стало легче.

— Хуан был не прав, детка, — спокойно сказал Рафаэль. — Ты тоже англичанка. Иначе откуда бы ты знала английский? И твоей тете очень грустно, когда ты с ней так обращаешься. Не забывай, что она знает тебя с рождения. Твоя мама была ее сестрой. Уверен, ты уже вспоминаешь родителей. Подумай, каково ей, когда ты отрекаешься от своей семьи. Дядя Хуан не должен был такого говорить!

— Но дядя Хуан сказал, что она увезет меня в ледяную страну, где нет солнца!

Рафаэль нетерпеливо махнул рукой:

— Он сочинил тебе сказку. На самом деле он никогда не был в Англии и не знает, как там.

— А ты был, дядя Рафаэль?

— Разумеется.

— И видел там солнце?

— А как же иначе? Без солнца никто не может жить!

— А какая она, Англия?

— Маленькая, очень зеленая страна, где живут милые, доброжелательные люди.

Люси выпятила нижнюю губу:

— А если мне там не понравится?

Рафаэль мягко взял ее за плечо:

— Люси, всему свое время. Зачем заранее плакать? Сейчас мы все вместе поедем в горы, и ты увидишь, что твоя тетя вовсе не чудовище, которое тебе нарисовал… нарисовало твое воображение.

Люси робко посмотрела на Реджину:

— Только я сяду впереди, рядом с тобой, дядя Рафаэль!