Книга Спаситель и сын. Сезон 3, страница 7 – Мари-Од Мюрай

Провожая маму с дочкой до двери, Спаситель заметил, что Майлис держит руки за спиной.

– Что ты у меня утащила? – спросил он.

Малышка со слезами на глазах разжала кулачки и показала корову с теленком, фигурки едва помещались у нее на ладони.

– Можешь взять их с собой, – сказал психолог. – А в следующий раз придешь вместе с папой и принесешь обратно.

Майлис, довольная, побежала по коридору, стуча теленком по стенке – тагадам-тагадам! Спаситель смотрел из окна, как они уходят по улице. Мама-корова уже опять достала телефон. Это напомнило Спасителю, что у него есть сообщение на автоответчике.

«Здравствуйте. Это Самюэль. Не знаю, получили ли вы в субботу вечером мою эсэмэску. Я написал, что виделся с отцом после концерта. Нельзя ли нам где-нибудь встретиться сегодня утром и поговорить? Я околачиваюсь тут неподалеку, но не хочу вас беспокоить».

Принять Самюэля в кабинете Спаситель не имел права. Но он ему перезвонил и сказал, что ничего не мешает друзьям выпить вместе по чашечке кофе. А минут через пять уже входил в ближайшее кафе. Самюэль поджидал его, приплюснув нос к витринному стеклу. Спаситель надеялся увидеть паренька счастливым. Но у того был измученный вид.

– Ну, как концерт? – спросил Спаситель, сев за столик напротив него.

– Я и не думал, что могу получить такой кайф от классической музыки, – Самюэль улыбнулся. – Как на другой планете побывал.

На планете, чьим солнцем был его отец. Самюэль рассказывал о нем взахлеб, но не называл ни отцом, ни по имени – Андре Вьенер. Говорил просто «он».

– Он великолепен. Затмевает всех. И не только на сцене. После концерта, в ресторане – тоже. Кого только не было: мэр Четвертого округа, американская журналистка, студенты из разных стран, японский дирижер, полно другого важного народу. Но он в самом центре.

У Самюэля блестели глаза.

– Вот это встреча! Твой отец – звезда.

– Нет, не просто звезда, – возразил Самюэль. – Он гений. Журналистка хвалила его без умолку. Даже неловко становилось. А Антуан, кажется, ревновал.

– Антуан?

– Он что-то вроде его импресарио.

– Ну-ну.

Спаситель так и видел эту сцену. Андре Вьенер, судя по портрету в Википедии, этакий романтический красавец лет сорока, черноглазый, с волосами до плеч. Вокруг него, должно быть, клубился целый двор. Двор Короля-Солнце. Самюэль допил кофе, поставил на блюдечко пустую чашку и молча смотрел в окно на улицу. Наконец он сказал:

– У меня крупные неприятности с матерью. Она из-за меня попала в больницу. Я ее оттолкнул, и она налетела на шкаф.

– Понятно.

Самюэль уже знал: когда Спаситель говорил «понятно», он ждал объяснений.

– Она меня довела. Не выпускала из дому. Думала, я иду к девушке. Кричала, что я как отец. «Он только и знал, что по бабам шляться!» – Тут Самюэль заметил, что сам почти кричит, изображая мать, покраснел и посмотрел по сторонам. – Тогда, – продолжал он тише, – я ей сказал: хватит врать, я знаю, кто мой отец, и он вовсе не пьяница-дебошир. А потом оттолкнул ее, чтобы дала мне пройти.

Это была не первая стычка сына с матерью. Но на этот раз он хватил через край. Мадам Каэн оставили в больнице на все воскресенье. Она жаловалась на головные боли и расстройство зрения.

– Сейчас она на бюллетене. Грозится подать на меня жалобу в полицию.

– Ты ей сказал, что познакомился с отцом?

– Нет. Она же его ненавидит. Пусть лучше думает, что я был у девчонки.

Мадам Каэн потребовала, чтобы сын принимал «успокоительное».

– И я сказал ей, что попрошу лекарство у вас.

Спаситель вытаращил на него глаза.

– Знаю, знаю, вы колеса не выписываете, но мама-то не знает. Думает, вы настоящий доктор.

– Настоящий доктор, – повторил Спаситель.

У Самюэля шевельнулась мысль, уж не обидел ли он своего психолога.

– Ну, это я придумал такой способ, чтобы продолжить лечение.

– То есть соврал, – сказал Спаситель напрямик.

– На всякий случай у меня есть адрес местного психиатра, доктора Спесивье. Если вы думаете, что это будет лучше…

Анн-Элизабет Спесивье найдет у него «легкое биполярное расстройство», поскольку временами он бывает агрессивным, а временами – подавленным.

– Тебе не нужны никакие лекарства, – сказал Спаситель, помолчав. – У тебя совершенно нормальные реакции.

– Даже когда я кидаюсь на мать?

– Ну… Ты можешь приходить как раньше, в 9:45?

– Могу.

Самюэль, расслабившись, привалился плечом к окну, он был доволен. А вот своего психотерапевта он поставил в довольно сложное положение.

– Тогда до вторника, – сказал Спаситель и встал, оставив на столике пять евро.

Домой он зашел через сад, со стороны аллеи Пуансо. На кухне Лазарь разговаривал с хомячком.

– А где… остальные?

– Пап, мне ску-у-у-учно.

– Где Луиза?

– Пошла в магазин. Пап, почему у нас нет телевизора?

– Наверно, потому что мы его не купили.

– Очень смешно, – буркнул Лазарь.

– А где Жово?

Старый легионер отправился курить на свою любимую скамейку на площади Старого рынка.

– Поль говорит, что у нас скукота, нет игровой приставки.

– Ну-ну… А где Габен?

– Он спит.

– Чёёёёёёрт!

Спаситель накануне вечером предупредил Габена, что они идут в психиатрическую больницу поговорить с лечащим врачом его матери. Он взлетел на чердак. Габен спал на матрасе, положенном на пол. Спаситель, с его аллергией на пыль, не мог тут задерживаться.

– Габен, вставай! – гаркнул он. – Скорее, нам пора!

– Что такое? Играем в «Гибель “Титаника”»? – умирающим голосом отозвался Габен.

– Пора идти в больницу! – Спаситель задохнулся кашлем и выскочил на лестницу. – Я жду тебя на кухне. А через десять минут ухожу без тебя.

Габен спустился в кухню через восемь минут, всклокоченный, с опухшими глазами.

– Пап, я хочу с вами, – заныл Лазарь. – Мне одному дома страшно.

– Сейчас придет Луиза. Не понимаю, куда она запропастилась.

Не успел он договорить, как появилась Луиза с двумя хозяйственными сумками. Она с трудом поставила их на кухонный стол и перевела дух.

– Мы пошли, – бросил Спаситель вместо всякой благодарности. – Вернемся к обеду.

– А ты почисти очаг и не забудь отдраить лестницу, – прибавил Габен тоном злой мачехи из «Золушки».