Книга Когда пируют львы. И грянул гром, страница 74 – Уилбур Смит

– Мистер Градски уверен, что Плясунья сегодня выступит очень неплохо, – пробормотал Макс.

– А я как раз хотел предложить тебе пари… правда, по натуре я человек добродушный, сердцем чувствую, что воспользоваться своим преимуществом было бы несправедливо.

Вокруг них уже собралась небольшая толпа, предвкушая забаву. Кэнди легонько тянула Даффа за локоть, пытаясь его увести.

– Я подумал, что пятьсот гиней для Нормана было бы в самый раз, – пожал плечами Дафф. – Ну ладно, забудем об этом.

Градски обеими руками с горячностью подал знак Максу.

– Мистер Градски предлагает тысячу, – тут же перевел Макс.

– Подумай, Норман, не будь столь безрассуден. – Дафф вздохнул. – Ну ладно, так и быть, пойду тебе навстречу.

И они пошли дальше, к павильону с буфетом.

– Даже для вас, двоих небожителей, – сказала Кэнди после некоторого молчания, – иметь таких врагов, как Градски, непозволительная роскошь. Мой вам совет: оставьте его в покое.

– У Даффа это любимое развлечение, – пояснил Шон, когда они расселись за столиком. – Официант! Бутылку «Поля Роже».

Пока заезды не начались, они спустились в загон. Служитель открыл им калитку, и они вошли на площадку, где по кругу бегали лошади. Их встретил какой-то карлик в коричневом с золотом шелковом одеянии; одной рукой придерживая кепи, в другой он смущенно вертел хлыст.

– Сегодня он молодцом, сэр. – Маленький человечек кивнул в сторону Пассата.

Спина жеребца была покрыта темной испариной, он грыз удила, изящно перебирая ногами. Потом фыркнул и в притворном ужасе закатил глаза.

– Смотрите, он так и рвется в драку, настрой самый боевой, сами видите, сэр.

– Я хочу, чтобы ты победил, Гарри, – сказал Дафф.

– И я тоже, сэр, уж я постараюсь.

– Если выиграешь, получишь тысячу гиней.

– Тысячу… – повторил жокей; у него, похоже, перехватило дыхание.

Дафф перевел взгляд туда, где Градски и Макс разговаривали со своим берейтором. Он поймал взгляд Градски, быстро перевел глаза на его рыжую кобылку и сочувственно покачал головой.

– Ради меня, Гарри, – тихо сказал он.

– Разобьюсь в лепешку, сэр!

Конюх подвел к ним рослого жеребца, и Шон подсадил жокея в седло:

– Удачи!

Гарри поправил кепи и подобрал поводья. Подмигнул Шону, улыбнулся, и его гномье лицо покрылось мелкими морщинками.

– Тысяча гиней! Какой еще удачи можно желать… вы же меня понимаете.

– Ну, пойдем, – сказал Дафф и взял Кэнди под руку. – Займем местечко у ограждения.

Они поскорее вывели ее из загона и направились к отведенному для членов клуба месту. Вдоль ограждения там уже собралась толпа, но все почтительно раздались в стороны, уступив им место, и в дальнейшем даже не толкались.

– Вы двое меня просто поражаете, – сказала Кэнди, задыхаясь от смеха. – Заключаете какое-то нелепое пари, а потом оговариваете его так, что даже в случае выигрыша ничего не получите.

– Для нас главное не деньги, а принцип, – заверил ее Дафф.

– Вчера вечером он столько же выиграл у меня в карты, – заметил Шон. – Если Пассат выиграет у кобылки, наградой ему будет угрюмая физиономия Градски – потеря тысячи гиней для того как удар по яйцам.

Мимо шеренгами проходили лошади. Скакуны выступали, гордо подняв голову, а рядом с ними, держа их под уздцы, шагали грумы, которые затем отпустили животных, и лошади легким галопом поскакали обратно. Они приплясывали и вздергивали голову, ярко лоснясь на солнце, как и яркий шелк сидящих у них на спине жокеев, и наконец удалились за поворот беговой дорожки.

По толпе прошел возбужденный шум, перекрываемый голосом букмекера:

– Вторая стойка двадцать к одному! Плясунья по пяти! Пассат один к одному!

Дафф заулыбался, показав зубы:

– Вот так, правильно, скажи им всем, кто есть кто.

Кэнди возбужденно крутила перчатки и снизу вверх заглядывала в лицо Шону:

– Ты у нас самый высокий – видишь, что происходит?

– Уже построились, выравниваются. Кажется, сейчас будет старт, – рассказывал Шон, не отводя от глаз бинокля. – Да, вот пошли!

– А дальше, дальше что! – требовала Кэнди, колотя Шона кулачком по плечу.

– Так, вижу впереди Гарри… Дафф, ты видишь кобылу?

– Что-то зеленое мелькнуло в общей куче… да, вижу, вот она, шестая или седьмая.

– А кто рядом с Пассатом?

– Меринок Гамильтона… о нем не беспокойся, до поворота он не дотянет.

Группа несущихся лошадей, головы которых размеренно, как молоты, ходили вверх и вниз, приближалась, оставляя позади бледное облако тонкой пыли в обрамлении загородки, а за ней – белые шахтные отвалы. Словно темные бусины на нитке, одна за другой лошади прошли поворот и вырвались на прямую.

– Пассат все еще там… кажется, выходит вперед… так, с меринком все кончено… а вот кобылки что-то нигде не видно.

– Вот она! Видишь, Дафф, сбоку, в стороне. Кстати, неплохо идет.

– Ну давай, милый, давай! – шептал Дафф. – Покажи, на что ты способен.

– Она вырвалась вперед… она догоняет, Дафф, быстро догоняет! – проговорил Шон.

– Давай же, Пассат, жми! – почти умоляющим тоном шептал Дафф. – Не подпускай ее, мальчик мой…

До слуха уже доносился топот копыт, словно отдаленный, но быстро нарастающий морской прибой.

Уже различались цвета одежды всадников: изумрудно-зеленый на рыжей кобылке и темно-коричневый с золотом на гнедом жеребце.

– Пассат, Пассат, давай, давай! – пронзительно закричала Кэнди.

Она подпрыгивала от нетерпения, шляпа то и дело съезжала ей на нос, и Кэнди раздраженно отбросила ее на спину. Волосы рассыпались по плечам.

– Дафф, она его догоняет!

– Хлыста ему, Гарри, хлыста, ради всего святого, хлыста!

Грохот копыт нарастал, теперь он казался раскатами грома – и промчался мимо. Ноздря кобылы достигла сапога Гарри; кобылка медленно, но верно продвигалась вперед и вот уже поравнялась с колыхающимся плечом Пассата.

– Хлыста ему, будь ты проклят! – вопил Дафф. – Дай ему хлыста!

Тут с быстротой атакующей мамбы мелькнула правая рука Гарри: щелчок, щелчок! Несмотря на гул толпы и грохот копыт, слышно было, как щелкает хлыст, и от жалящих его ударов жеребец рванул вперед.

Обе лошади пересекли финишную прямую, словно в одной упряжке.

– И кто же победил? – с болью в голосе спросила Кэнди.

– Не видел, черт его дери, – ответил Дафф.

– И я тоже, – сказал Шон, достал из кармана носовой платок и вытер лоб. – Нет, сердце мое не выдержит, как сказал бы Франсуа. Держи сигару, Дафф.