Книга Оленьи сказки, страница 49 – Ирина Селиванова

Йонас крепко сжал пальцы и уверенно постучал и вновь так сильно захотел сбежать и спрятаться, что пришлось приложить всю силу воли для того, чтобы остаться на месте. Секунды тянулись мучительно медленно, и Йонас уже готов был завыть, когда вдруг понял: в доме пусто.

Но даже если бы Рута ушла в лес, его обязательно встретила бы Олененок. Ее громкий топот и смех можно было услышать и со двора, но сейчас стояла оглушительная тишина. Йонас постучал вновь – требовательно и громко. Быть может, Олененок просто заигралась или уснула? Ответа не последовало.

Неприятное липкое чувство тревоги обволакивало изнутри. Йонас пытался прогнать его, но желудок скрутило. Ему не хотелось верить, что случилось непоправимое, и вот он уже одно за другим придумывал другие варианты развития событий: Олененок могла заболеть, тогда Рута повела бы ее в город к лекарю; или, например, они вместе пошли на озеро развеяться.

Йонас медленно обошел дом и сарай и вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Он с облегчением выдохнул.

– Так вот ты где, высочество! Снова пытаешься запрячь козу? – Йонас широко открыл дверь и остановился.

Олененка в сарае не оказалось, как и козы. О ее присутствии напоминала только кормушка и подвеска-ошейник, которую Олененок сделала из желудей. Но разве могли они отправиться куда-то втроем?

Чем больше Йонас думал об этом, тем сложнее было не допускать неприятные мысли. Дом выглядел пустым. Брошенным. Как и сам Йонас. Он присел на ступени перед дверью и подпер голову руками.

Все страхи и сомнения казались такими бессмысленными перед лицом того, что Руты больше… нет. Йонас никогда не задумывался об этом. Рута всегда присутствовала в его жизни так же, как лес или небо. Ее дом пусть и не всегда был открыт для него, но стал подобием маяка. Йонас знал: если станет совсем невыносимо, здесь он всегда получит немного тепла. А в последние месяцы он и вовсе привык считать этот дом почти своим.

Он не мог вот так лишиться всего. Если титул принца никогда и не принадлежал ему, то Олененок и Рута стали настоящей семьей. Его семьей. Йонас стиснул кулаки. Теперь он не собирался отступать.

– Ты решил, что если будешь караулить меня под дверью, то вынудишь с тобой заговорить?

Йонас вздрогнул и едва не свалился со ступеней. Она все-таки не ушла!

– Рута! – Он резко подскочил и от нахлынувшей радости хотел обнять ее, но она отстранилась.

– Ты снова пьян, – холодно заключила она. – Скажи, у тебя хоть иногда просыпается совесть?

– Я не пьян. Точнее, был пьян, но теперь уже нет и… – Йонас замялся, поймав на себе презрительный взгляд. – Просто выслушай меня!

– Я и так уже услышала достаточно. Пропусти меня, я хочу домой.

– Подожди-ка. – Йонас преградил ей путь, и Рута отступила на шаг назад. – Если ты здесь, то где Олененок и коза?

Рута побледнела и на мгновение не сумела удерживать маску безразличия на лице. Но тут же вздохнула и колюче посмотрела ему в глаза.

– Ах да, ты ведь не знаешь. Козу я продала, а Олененка, – она зло усмехнулась, – продал ты.

– Что? – Йонас растерянно отступил назад.

– Удивлена, что ты все еще здесь. Что, спустил все полученные деньги на выпивку?

– Прекрати! – Йонас перехватил ее запястье, и Рута сморщилась. – Извини, – тише добавил он и ослабил хватку. – Просто ты неправа. Я не продавал ее и не смог бы этого сделать. Олененок стала моим другом, и я знаю, что она значит для тебя.

– Звучит красиво. Знаешь, может, и стоило дать тебе титул. Ты этого заслуживаешь.

– Но это правда! – Йонас чувствовал, будто по спине прошлись хлыстом. И даже та боль не обжигала так сильно, как слова Руты.

– Видимо, именно потому ко мне сегодня пришли гвардейцы и забрали Олененка в замок.

– Этого не может быть… Так скоро… – одними губами произнес он.

Йонас не мог пошевелиться. Он предполагал, что встреча с Паулисом может грозить неприятностями, но никак не ожидал, что все обернется так. Олененок в беде. И в этом виноват он один.

Рута толкнула его плечом и прошла к двери.

– Не приходи сюда больше, сделай милость, – кисло улыбнулась она, и в этот миг внутри у Йонаса все перевернулось. Он расправил плечи и сжал кулаки.

– Не сделаю.

– Что, хочешь…

– А теперь слушай меня внимательно и не перебивай. То, что Олененок оказалась в замке, – моя вина. Я сделаю все, чтобы это исправить. Ты можешь верить мне или нет, помогать мне или нет. Но запомни одно – Олененок дорога мне не меньше, чем тебе. И я не буду тратить время на то, чтобы доказывать это словами.

Рута опешила, так и не открыв дверь. Йонасу показалось, что на глазах у нее блеснули слезы. Она смотрела на него, но словно сквозь, и молчала.

– Ты собираешься пойти в замок? – уже серьезно и с тревогой в голосе спросила она.

– Да. Теперь это единственный выход.

– Но что ты можешь сделать?

– Пока не знаю. Но если буду там, сделаю хоть что-нибудь. Ты со мной или?..

Йонас не смог договорить. Имел ли он вообще право предлагать Руте помощь после всего, что он сделал. Захочет ли она быть на его стороне?

– Ты выглядишь как последняя свинья, – наконец произнесла она.

– Это значит «нет»?

– Это значит, что в замок тебя в таком виде никто не пустит. Проходи в дом, я нагрею воду.

После всех тревог, что переполняли Йонаса сегодня, он наконец вновь почувствовал себя… дома.

– Рута, постой.

– Что? – обернулась она и недовольно на него посмотрела.

– Спасибо тебе.

Она фыркнула и, отбросив за спину тугую косу, прошла в дом. Йонас проследовал за ней.

– Все будет хорошо, – ободряюще произнес он.

– Йонас, давай не будем говорить лишних слов. Я делаю это только ради Олененка, ничего больше.

Йонас нахмурился и отступил. Слова Руты не стали неожиданностью, но от этого задевали не меньше. Он успел привыкнуть к тому, что между ним и Рутой больше не было никаких преград, и вот снова ударился о лед ее недоверия.

– Можешь раздеться и оставить свою одежду в предбаннике. Я придумаю, что с ней сделать. Воду принесу туда же.

– Может, я могу чем-то помочь?

– Нет, я справлюсь сама.

Йонас понуро направился в пристройку. Он хотел бы винить в своих неприятностях кого-то другого, судьбу или даже богов, но только вот именно он виноват перед Рутой. И он не был уверен, достаточно ли спасти Олененка, чтобы это исправить.

В сыром предбаннике было холодно. Мокрые волосы липли к лицу. Йонас взглянул в тусклое зеркало и подумал, что Рута даже не пыталась обидеть его, назвав свиньей: под глазами залегли глубокие тени, спутанные волосы и грязная борода делали его больше похожим на одичавшую собаку, чем на человека. Родной отец не узнал бы его сейчас.