Онлайн книга «Дом проклятых душ»
|
Она ничего не отвечала, и я боялся слово сказать. Наконец она тяжело вздохнула и произнесла: – Ты про тот дом речь ведешь, где Ивана Горностая убили? * * * Маша молча уставилась на входящего Жуку. В руках – обрез. На лице издевательская улыбка, которая взбесила Машу до дрожи зубовной. «Ах, какая я дура, зачем убрала револьвер! Посмел бы он так улыбаться, если бы у меня было оружие?!» – яростно спросила сама себя – и тут же услышала ответ: не то свой, не то чужой, кого-то другого, более умного, вернее, мудрого и осторожного: «А вдруг бы он, увидев оружие, выпалил прямо тебе в лицо, тогда как?!» – Так и знал, что ты снова сюда влезешь, как дура последняя, – пробормотал Жука, и ухмылка его преобразилась в угрюмый оскал. – А ведь я тебя предупреждал! Предупреждал или нет? – Предупреждал, – пискнула Маша, щурясь и скрывая ненавидящий блеск глаз. Сейчас нельзя злить Жуку. Надо понять, что ему нужно. Надо вообще попытаться хоть что-то понять! – Предупреждал, а ты не послушалась. Не послушалась? – Нет, – еще тише пискнула Маша, глядя на дуло обреза. – Ладно, больше я к твоему разуму взывать не буду, – сказал Жука. – Пошли отсюда. Потом все объясню. – А он?! – оглянулась Маша на Горностая. – Ты сделала для него все, что могла, – хмыкнул Жука. – Так и быть, не трону его, если ты спокойно со мной уйдешь. Если нет – прямо сейчас прострелю его тупую и упрямую башку! – Почему мы не можем взять его с собой? – воскликнула Маша. – Понравился, да? – осклабился Жука. – Ну еще бы! По нему бабы как начали годков триста назад с ума сходить, так до сих пор остановиться не могут. А что грязноват малость красавчик, – Жука брезгливо повел носом, – так его и в баньке попарят, и спинку ему потрут. Банька уже натоплена, кстати. Я сам постарался. Здесь мыться – одно удовольствие, особенно когда Фирочка за банщицу… Маша отвела взгляд, буркнула с проблеском издевки: – Вроде бы твою жену Галиной зовут. – Здесь другая жизнь, и я другой, – спокойно сообщил Жука. – И женщины у меня другие. Словом, о твоем Горностае есть кому позаботиться! К следующей нашей встрече будет как новенький, здоровенький, готовенький к дальнейшему сопротивлению. Рада? – Да мне все равно, что с ним будет, – пробормотала Маша с внезапным приступом ненависти, не вполне понимая, к кому эту ненависть испытывает: к Жуке или к Ивану Горностаю, которого будет намыливать в бане какая-то Фирочка. – Увидела, что человек чуть жив, вот и решила ему помочь. – Человек? – ухмыльнулся Жука. – Да разве он человек? Он же… – Памятник? – съехидничала Маша, вспомнив классику советского кино. – В некотором роде, – проговорил Жука задумчиво. – Хотя я бы точнее выразился: он не памятник, он артефакт. И он расхохотался, захлебываясь от какой-то лишь ему понятной радости. Именно тогда впервые и мелькнула у Маши мысль, что Жука ненормальный… Однако в следующую минуту он оборвал смех, и голос его зазвучал вполне обыденно, хотя говорил он о чем-то совершенно несообразном! – Только не спрашивай сейчас ни о чем – потом все расскажу, – сказал Жука, пропуская Машу первой в сени, плотно прикрывая за собой дверь, а потом снова проходя первым. – Это долгая история, а время поджимает. Ты еще мало о здешних местах знаешь, а войти сюда и выйти отсюда не всегда можно. Промедлишь – потом сутки здесь ждать придется, и неведомо, что с тобой за эти сутки случиться может, куда тебя здешними сквозняками занесет. Поверь: ночевать в этом доме – последнее удовольствие. Мотаются тут всякие… заблудившиеся в пустотах! Дорогу назад ищут, да только черта с два ее найдешь! «Пугает, – твердо сказала себе Маша. – Он меня просто пугает!» Однако слова о том, что дороги назад не найдешь, заставили ее вспомнить про помаду. Выдернула ее из кармана куртки, привычным движением сорвала крышечку и чиркнула темно-красным стерженьком по стене рядом с дверью, к которой направлялся Жука. Помада была мягкая, Маша подумала, что надо бы полегче на нее налегать, иначе надолго не хватит, но тут Жука обернулся и насмешливо покачал головой: – Зря стараешься. Это бесполезно. Посмотри. Маша взглянула на то место, где должен был остаться след помады, да так и ахнула: его и в помине не было! Он исчез! Да нет, наверное, Маша не туда смотрит… Она принялась растерянно оглядываться. – Глазам не веришь? – хмыкнул Жука. – Попробуй еще раз, хочешь? Маша чиркнула по стене так, что стерженек помады расплющился. Вот она, темно-красная «птичка», – и в следующий миг она исчезла, словно растворилась в грубо отесанной доске. Вдруг вспомнилось: точно так же исчезали в пыли следы черной козы – Марусеньки… – Вот видишь, – сочувственно вздохнул Жука. – Знаешь, сколько я тут блуждал, сколько раз был на грани сумасшествия, потому что все следы, которые оставлял, немедленно исчезали! Думал, никогда не выберусь. И только когда нашел в этом гробу дневник прадеда моего, Василия Жукова, исчезнувшего еще в тысяча девятьсот тридцать шестом году, понял, как находить дорогу. На самом деле все комнаты снабжены указателями. Надо только уметь их находить… Маша оглянулась, но перед глазами все плыло, а в ушах звенело: «Нашел в этом гробу дневник прадеда моего, Василия Жукова, исчезнувшего…» В каком гробу?! Какой дневник?! И как Жука понял, что это дневник его прадеда, если сам прадед исчез?! – Не трать зря время, все равно сама, без моей подсказки, ничего не увидишь и не поймешь, – с некоторой жалостью в голосе бросил Жука. Они прошли еще несколько дверей и комнат, прежде чем Маша хоть как-то собралась с мыслями. – А приходил ты ко мне ночью зачем? – спросила, чувствуя, что зуб на зуб не попадает. – Да хотел проверить, дома ты или нет, – пожал плечами Жука. – Неужели непонятно? А ты, выходит, не спала, зараза? Чего ж не откликнулась? – Испугалась, – честно призналась Маша. – Я ведь тебя видела в Завитой… в джипе, с этим обрезом, из которого ты по людям стрелял. Вот и испугалась. Откуда мне было знать, что у тебя на уме? – Ну, когда я твой рюкзак нашел, я так и понял, что ты там была и меня видела, – ухмыльнулся Жука. – А тебе удалось увидеть, что я кого-то из этих… не знаю, как их назвать, местных бесплотных обитателей! – убил или ранил? – Нет, – опять же честно призналась Маша. – Но я-то не бесплотная. Потому и испугалась. – Испугалась, но все же опять сюда потащилась, – укорил Жука. – Но я тоже дурак. Надо было снова дверь забить после того, как прошел сюда утром. – Какую дверь? Какими гвоздями? – удивилась Маша – она надеялась, что удивилась очень натурально. |