Онлайн книга «Месть княгини Софьи »
|
Заставив хозяина дома заколебаться, Борис Александрович повернулся к его супруге: – Мария Ярославовна, милая! Сказывают, чтица ты знатная, умелая. У меня в Твери книгохранилище изрядное собрано. Всяких разных повестей в достатке, и с приключениями, и с наставлениями, и сказки арабские хитрые. Выберешь любые, станешь супруга зимними вечерами чтением баловать, детей своих развлекать. Поехали, умоляю! Мне еще ни разу в жизни столь славные собеседники не встречались. Столь быстро расставаться, прямо сердце кровью обливается. Поехали со мною! Прямо сейчас и поехали, прошу! Просто умоляю! – Ну, не знаю… – засомневалась женщина. – Вестимо, Васенька, мы и вправду давно уже из города никуда не отлучались. – Развеетесь, отдохнете! – тут же подхватил Борис Александрович. – Хоть на несколько недель о заботах княжеских позабудете! Василий Васильевич, соглашайся! Ну, хочешь, на колени перед тобою встану. Гость в дом – радость в дом. Поехали со мной! Вино, книги, душевная беседа… Соглашайся, княже! – Да будет так! – сломался под столь сильным и одновременно доброжелательным напором свергнутый государь. – Поехали… * * * В начале ноября огромная ордынская армия под командованием царевичей Якуба и Касыма вторглась в русские земли со стороны Ельни. К ней примкнули отряды князя Серпуховского, Оболенского, Федора Басёнка, князей Ряполовских и прочих заговорщиков. Одновременно с этим князь Борис Тверской прислал государю всея Руси письмо, в котором потребовал не сопротивляться татарам – обещая в противном случае ударить в спину русской армии всеми своими силами. И сверх того объявил во всех городах и землях, что в его городе находится ставка Великого князя Василия Васильевича, какового он и почитает за истинного государя! Тот самый князь Тверской, каковой всего год назад порывался заслонить Дмитрия Шемяку собой от ордынских тысяч и каковой по весне поддерживал его своей дружиной после изгнания Василия с московского трона!!! Оказавшись меж двух огней, Великий князь решил сперва расправиться с более слабым противником – и выступил к Волоколамску, назначив сей город местом сбора ополчения. Дмитрий Юрьевич простоял там две недели, однако за все время к нему примкнули токмо князь Иван Можайский с дружиной да вятичи и галичане, пришедшие со старостами, а не со знатными боярами. Все прочие отряды ополчения направились к Твери, присягая там на верность Василию Васильевичу и усиливая рати Бориса Александровича. Имея впереди превосходящие полки и еще более многочисленную ордынскую армию за спиной, умелый воевода здраво оценил свои шансы на успех… И не желая проливать русской крови в заведомо безнадежной битве, государь всея Руси Дмитрий Шемяка распустил свою армию и без боя ушел домой – к себе в Углич. Аккурат к Рождеству восторженные заговорщики вошли в опустевшую Москву и громогласно объявили Василия Васильевича новым Великим князем! А на святки князь Тверской привез в столицу самого Василия Васильевича, и торжествующие бояре возвели его на трон. Махмуд-хан сделал правильные выводы из своего прошлогоднего провала – и на сей раз в Москву не вступил ни единый татарский нукер, на улицах не появилось ни единого бунчука, и ни один ордынский бей не получил при дворе места. Махмуд-хану требовалось настоящее золото, а не пустая похвальба, он не желал новых бунтов в побежденной стране – и потому отдал русскую столицу во власть ее собственных изменников. * * * Как это ни печально, но с отъездом Дмитрия Шемяки покоя на Руси не наступило. Освоившись в Москве, заговорщики собрали огромную армию, свезя в нее десятки пушек и наняв лучших мастеров, – и двинулись к Волге воевать Углич. Князь Дмитрий, не дожидаясь осады, оставил город и отправился во Ржеву. А когда Москва собрала рати для взятия Ржевы – переехал в Ярославль. Потом в Можайск. Потом в Галич, Кострому… Путешествовать с места на место ему было совсем не сложно, ибо перед государем всея Руси Дмитрием Юрьевичем все города с готовностью распахивали ворота и даровали ему защиту. В то время как посланцев Василия Васильевича если и впускали, то токмо после долгого и жестокого пушечного обстрела да под угрозой штурма многотысячными татарскими ордами. И потому после каждого переезда Дмитрия Шемяки на новое место Москве приходилось долгими месяцами готовить новый военный поход, снаряжать новые полки и ползти по Руси из края в край длинными, медлительными и тяжелыми ратными обозами. Однако законный государь к тому времени опять отъезжал на новое место – безмятежно и налегке, с одной лишь малой свитой. И Москве опять приходилось все начинать сначала. Спустя три года сия странная погоня Дмитрия Юрьевича все же утомила, и весной тысяча четыреста пятидесятого года он уехал в Великий Новгород. Воевать же с Новгородом, даже с помощью Орды, для Москвы стало куда выше ее истощенных долгой усобицей сил. На русских землях установился странный, мрачный и очень зловещий покой… 12 сентября 1450 года. Москва, часовня Рождественского собора – Да тебя, смотрю, просто и не узнать… – Софья Витовтовна окинула придирчивым взглядом пухлощекого чернобородого зеленоглазого купчишку в горностаевой округлой шапочке, в просторном, подбитом лисой синем кафтане, в мягких шерстяных шароварах и высоких яловых сапогах. – Ну, да пряник узнает. – Я же не прячусь, великая госпожа! – От испуга торговец поклонился столь быстро и резко, что шапка сама слетела с его головы. – Я же по первому зову примчался, великая госпожа! Я же твой верный раб навеки, великая госпожа! Я же по гроб жизни благодарен буду! – Как твой торг, Вторуша? – негромко перебила его женщина. – Потихонечку, великая госпожа! Прибыток, знамо, небольшой, уж очень соперников много. Небольшой, да постоянный. С рубля, да по копеечке, да с попутчиками, да с обороту… – Так в Галиче и сидишь? – Приказа жду, великая госпожа. – Выходит, никто тебя не заподозрил? – Твоею заботой, великая госпожа. – До ледостава время еще есть, – задумчиво решила Софья Витовтовна. – Закупиться успеешь. – Нет же в Галиче никого из князей… – недоуменно развел руками купец. – Твоя правда, упустили, – согласилась вдовая княгиня. – Покуда Шемяка в Галиче отсиживался, вызвать тебя не успела. Да и уж очень хотелось живым его взять, в поруб к братику замуровать, поверх старых косточек! Навещать иногда, мольбы и проклятия слушать. Но, вестимо, не судьба. Из Новгорода его ужо не выцарапать, не отдадут. Придется так, без удовольствия. – Государь Дмитрий Юрьевич? – полушепотом переспросил Вторуша. – Просто Шемяка, – ответила женщина и открыла поясную сумку, достала восковой шарик и две берестяные берендейки: – Вот, возьми. Как сим воском пользоваться, ты ведаешь, а в туесках масло жидкое. В напиток или еду какую плеснуть можно. Оно без вкуса и подействует не сразу, токмо через пару дней. Успеешь сбежать. Как оно там, в Новгороде, Шемяка устроился, мне неведомо, советовать не могу. Сам вызнавай, как до него добраться и каковое зелье полезней выйдет. Как осмотришься, вестника пришли. Может статься, чего и придумаю. |