Онлайн книга «Тень надежды»
|
Они выпили, и Михаил резко перешел на серьезный тон: – Запомни, Зерг, чтобы мне потом не пришлось повторять. Я человек свободный. Или мы договариваемся на равных, или я прямо сейчас устраиваю восстание рабов. – У нас не принято ни о чем договариваться с гладиаторами. Или ты идешь убивать для хозяина, или умираешь сам. Я же тебе про-де-мон-он-стри – три-р-р-ро-вал, – мраг с трудом выговорил сложное слово, – как действует печать покорности. При желании с ее помощью я легко могу тебя уничтожить. – Я тебе тоже кое-что показал. Хочешь – могу повторить. – Зачем? – Чтобы ты не зазнавался. – А я!.. Знаешь что я?! – Нет. Взглянув в глаза Михаилу, седой вдруг забыл, что он хотел сказать. – Я тебя уважаю. Давай лучше выпьем, – первый раз предложил Зерг. – За что? – За взаи-имо-мо-пони-нимание, – трижды запнувшись на одном слове, все-таки произнес седой. – А о делах поговорим завтра. Как там у вас сказывают? Утро вечера мудренее. – Наливай. Наблюдая со стороны за спивающейся парочкой, два других участника трапезы, сидевшие на противоположном конце стола, переглянулись. – Они что, совсем упились? – спросил студент. – Не знаю… Но я пива столько не выпью, сколько они влили в себя винища. – По три литра на брата. Я считал. – Как всегда, Марицкий был очень внимателен. – Не думал, что наш Мишка настолько силен в алкоспорте. Он ведь почти не закусывает. – А ты видел, каким он пришел в трапезную? Некоторые покойники бодрее выглядят. – Зато он добился своего. И девчонок из беды вытащил, и нос седому гаду утер. Помнишь кислую морду этого типа? – А Михаилу плохо не будет? – Эдуард не мог понять, почему Сомов, всегда призывавший к осторожности в доме врага, сейчас вел себя так странно. – Будет, но завтра утром. Эти слова Гоги были последними оставшимися в памяти чемпиона кантилимских игр. Как он добрался до постели, разделся и лег спать, вспомнить не удалось. Утро ознаменовалось жуткой головной болью, сухостью во рту и тошнотой в желудке. «Нет, нельзя так опускаться. Подумаешь, вчера во второй раз родился. Вместе с Маринкой и Маритой. Разве это повод? – Он немного подумал и сам себе ответил: – Конечно, повод!» Через пару минут парень уже спускался в столовую. Зерг сидел за столом один. – А где мои ребята? – спросил Михаил, присев напротив. – Я не стал их будить. Мы хотели обсудить наши дела. Ты готов? – Да, пожалуй. Хочу сразу внести предложение. – Сомов решил взять инициативу в свои руки. – Даже интересно послушать. – Сегодня седой выглядел как обычно. К нему вернулась уверенность, в голосе появились нотки легкой иронии. – У каждого из нас есть проблема. Тебе нужно, чтобы я выиграл турнир последней надежды, а мне хочется избавиться от клейма на шее и вернуться домой. Я правильно излагаю? – Пока, да. Кстати, когда ты спал, я немножко подкорректировал клеймо покорности. Теперь ты не проживешь и трех дней, если сбежишь из Темьграда без моего разрешения. Мишка кивнул, словно не услышал ничего интересного, и продолжил: – Каждый из нас не уверен, что его компаньон (я подчеркиваю – компаньон, а не раб) решит проблему другого. Правильно? – Ты смеешь сомневаться в моих способностях? – Нет, я сомневаюсь в твоей честности. Один раз ты уже пытался меня обмануть. Где гарантия, что этого не случится во второй? – Гарантий нет. – Следовательно, наше соглашение должно иметь солидную страховку. – О чем ты? Какая может быть страховка? А если ты в первом же туре коньки отбросишь? – Ты меня не дослушал. Хочешь вернуться к тому, с чего мы начали?! – Михаил умел наполнять голос металлом. – Тогда неси красный бокал. Я выпью. – Не забывай, у меня остались твои друзья. – Склерозом пока не страдаю. А ты уверен, что они тебе по зубам? – Мишка блефовал, но делал это с такой уверенностью, что сам себе верил. Камень спящей силы действительно вчера поразил Зерга, поэтому он не стал развивать дальше эту тему. – Я должен был тебя проверить. Сам я не собираюсь причинять зла ни тебе, ни твоим друзьям, но у меня в Темьграде есть враги. Они могут попытаться. – Седой не собирался ссориться со своим гладиатором. – Тебя они не тронут из-за клейма, но на других эта неприкосновенность не распространяется. «Какой ты заботливый! Прямо отец родной!» – с ожесточением подумал Мишка. – С твоего позволения, я продолжу о страховке. Разобьем ее на две части. Когда я дохожу до полуфинала, ты выдашь мне пять голубых кристаллов. – Чтобы ты сразу смотался? – Зерг даже привстал. – С твоим клеймом? А через три дня отбросить коньки? – Хорошо. – Мраг сел на место. – А перед финалом ты снимешь свое клеймо. – Исключено. – На этот раз Зерг возразил почти спокойно. – На арене сражаются только рабы. Клеймо – знак раба. – Где это записано? – Мишка не собирался отступать. – Что? – Что гладиатор должен быть рабом. – А кто еще по собственной воле пойдет умирать за чужого дядю? – Я пойду! И не умирать, а побеждать. И не за чужого дядю, а за билет домой. Кстати, свое клеймо ты можешь убрать непосредственно перед схваткой. Я не возражаю. – Он не возражает! Кто ты вообще такой, чтобы возражать?! – Твой компаньон. Если ты не против. Или труп. Других вариантов нет! – Для убедительности Мишка стукнул кулаком по столу. – Не дави на меня, парень, не то пожалеешь! – прорычал седой, устремив злобный взгляд на собеседника. Независимость гостя его раздражала все сильнее. – А ты не угрожай, иначе мы пожалеем оба. – Ответный взгляд Сомова также не отличался любезностью. Игра в гляделки продолжалась несколько минут. Казалось, поставь между ними лист бумаги – и он вспыхнет. К счастью, обошлось без пожаров. Зерг изобразил подобие улыбки и спокойно произнес: – И все-таки ты мне определенно нравишься. Ты первый человек, кто не дрожит перед мрагом, смеет выдвигать свои условия и остается при этом в живых. В конце концов, кто мне сказал, что ты дойдешь до финала? – Я! – твердо ответил Сомов. – И не только дойду, но и выиграю турнир. – Думаешь, я расстроюсь? – Ты принимаешь условия сделки? – Принимаю, – усмехнулся Зерг. |