Книга Марк и Эзра, страница 61 – Рагим Джафаров

– Да. Совсем без зубрежки не обходилось, но Кауфман в первую очередь учил проникать в логику любого явления, события или процесса.

– Чего не скажешь о школе, – фыркнул Валентайн. – Ладно, пора идти.

Эзра посадил воробья на левое плечо, тот не протестовал. Он как-то удивленно озирался и медленно ворочал крылышками.

– Откуда ты знаешь, как учат в школе?

– Я был учителем какое-то время, – закидывая бревна на плечи, ответил Валентайн.

– Это как же тебя занесло?

– Я в какой-то момент подумал, что хорошее образование может изменить мир. Если, допустим, правильно воспитать двадцать человек, то это станет началом волны, которая изменит мир.

– Вообще-то звучит логично, но судя по тому, что творится в мире, – что-то пошло не так.

– Я быстро понял, что школа и обучение несовместимы. Школа – это образование. В прямом смысле слова. Задумана она исключительно для того, чтобы образовать некую форму, идеально подходящую для общества.

– И что это за форма? – поинтересовался Эзра.

– Да черт его знает, – ухмыльнулся Валентайн. – Но без углов – это точно. Что вроде гальки. Чтобы можно было насыпать ровным слоем и, при необходимости, чтобы этот слой не мешал лить воду и не кололся, когда по нему ходишь.

– Да ты поэт! – усмехнулся Эзра.

– Не без этого. Это тоже к вопросу об образовании, древние греки были не идиотами.

– Это тут при чем?

– Обязательное изучение искусств. Музыка, поэзия. Даже у спартанцев, кстати. Их учили танцевать.

– Я в курсе, а при чем тут вообще искусство, никак не возьму в толк.

– Не буду углубляться, но, скажем так, половина психологов и терапевтов потеряла бы работу, если бы люди уделяли хоть сколько-то значимую часть своего времени творчеству. – Валентайн вдруг замер, глядя под ноги.

– Что там? – заинтересовался Эзра.

– Следы.

– И что?

– У моего соседа сорок второй размер ноги, тут след побольше. А еще мой сосед живет в шестидесяти километрах отсюда.

– Не пойму, что тебя так смущает? Ну, турист какой-нибудь.

– Меня смущает, что этот турист идет по следу оленя. – Валентайн скинул бревна на землю.

– Это запрещено?

– Ходить – нет. Охотиться – да.

– И что ты намерен делать? – скинув бревно и разминая плечо, спросил Эзра.

– Скажу ему об этом. Я все-таки лесник.

– Серьезно?

– Это вроде как моя обязанность, – пожал плечами Валентайн. – Пойдешь со мной или пока потаскаешь бревна? Там немного осталось вроде.

– Пойду с тобой, – решительно сказал Эзра. – Долг превыше всего!

– Ну-ну, – хмыкнул Валентайн и решительно двинулся по следу.

Через час Эзра выдохся, пытаясь не отстать от двужильного лесника. Он все время гадал, действительно ли тот в такой прекрасной форме или это какой-то очередной артефакт придает ему сил.

– Я больше не могу, – тяжело опершись на дерево, сказал Эзра. – Все.

– Мы уже близко. Почти догнали! – указывая куда-то рукой, подбодрил Валентайн. Попытался подбодрить.

– Единственное, что мы почти догнали, – это мой инфаркт, – отмахнулся Эзра.

– Совсем туго?

– Нет, это я кокетничаю!

– Ладно, хлебни, – Валентайн достал из-за пазухи фляжку.

– Что это?

– Придает сил, не вредно, не бойся.

– И ты пил это всю дорогу? – спросил Эзра.

– Конечно, мне же не двадцать лет, чтобы по лесу носиться.

– А почему ты раньше не предложил?! – возмутился Эзра.

– Ну, ты не просил, я думал – тебе и так нормально.

– Нормально, – передразнил Эзра и хлебнул из фляжки. Дыхание восстановилось сразу же. – Ого!

– Не увлекайся!

– Почему? – Эзра сделал еще глоток.

– Чем больше пьешь, тем меньше действует. Пошли.

Они выбрались на вершину горы. Эзра осмотрелся и залюбовался открывшимся видом. Горный пейзаж так радовал глаз, что хотелось его буквально съесть. Хотелось почему-то занять собой все это пространство. Реки, водопады, горы. Он перешел с шага на бег. Валентайн, видя, как ускорился Эзра, тоже припустил бегом.

Они огибали скалу, когда раздался выстрел. Валентайн остановился и прислушался. Эзра последовал его примеру.

– Ты умеешь определять по звуку расстояние или что?

– Тихо, – поднял руку Валентайн.

Эзра за неимением другого занятия стал прислушиваться и скоро различил стук копыт по камням. Звук приближался. Валентайн прижался к утесу и жестом велел Эзре следовать его примеру. Из-за скалы выскочил олень и пронесся мимо.

– Не ранен, – заметил Валентайн.

– А где горе-стрелок?

– Думаю, что скоро будет тут.

Валентайн сел и снова достал из-за пазухи свой мешочек. Эзра сел рядом и вспомнил вдруг про воробья. Конечно, того не было на плече.

– Улетел, – разочарованно протянул он.

– Кто?

– Воробей.

– Почему это тебя расстраивает?

– Только не надо разжевывать мне всякие прописные истины про то, что мы должны отпускать и все такое, – взмолился Эзра. – Я все понимаю, но все равно грустно.

Валентайн промолчал, только хмыкнул.

– Что будешь делать, когда поймаем охотника? – спросил Эзра.

– Повешу.

– Что?!

– Да что я могу с ним сделать?! – всплеснул руками Валентайн. – Передам полиции, конечно.

– А если он откажется передаваться?

– Я не намерен спрашивать его мнения. Напомню, что я лесник и это моя обязанность.

– А как насчет достать откуда-нибудь рацию и вызвать наряд? Ну, или что-то в этом духе, – поинтересовался Эзра.

– Рация дома. Сбегаешь?

– Ты исключительно халатный лесник, скажу я тебе. Напомню, что у охотников обычно есть ружье.

– Боишься?

– Не без того, – признал Эзра.

– Тогда бойся, – кивнул Валентайн.

– Первое место в номинации «совет года» достается фразе: «боишься – тогда бойся!» – торжественным голосом съязвил Эзра.

– А чего ты ждал?

– Чего-то более практичного или хотя бы воодушевляющего.

– Хмм… Старайся не поймать пулю животом. Застрянет в кишках – будешь долго и мучительно умирать.

– Ты превзошел сам себя, – буркнул Эзра.