Книга Я сбилась с пути, страница 21 – Гейл Форман

– Этот доктор какой-то шарлатан, – вмешивается Харун. – Когда у моего брата, Абдуллы, было сотрясение мозга, ему сказали не засыпать без присмотра на случай, если у него субдуральная гематома. Если она есть, ты умрешь. – Харун поворачивается к Натаниэлю. – Ты же этого не хочешь?

Натаниэль не отвечает, и тогда Фрейя делает это за него:

– Нет, не хочет.

* * *

Теперь, когда в его голове проясняется, Натаниэль в еще большем тупике.

Он понимает, что с ним произошло. Эта девушка, Фрейя, упала на него, а этот парень – Харун? – видел, как все произошло, но он не понимает, что они до сих пор здесь делают.

Натаниэль догадывается, почему они не бросили его в парке, хотя он бы не удивился и даже не расстроился. И знает, почему отвели к доктору и даже заплатили за осмотр – чувствуют себя виноватыми и обязанными.

Но их долг уплачен. Они могут уходить. Он уже много раз сказал, что с ним все хорошо.

А они до сих пор здесь.

И это его нервирует. Почти так же, как вопросы, которыми они его забрасывают. Потому что, предупредив о неминуемой смерти – отчего он чуть ли не рассмеялся, – они принялись расспрашивать его о планах, требовать подробностей: где, когда, адреса, а к такому Натаниэль не был готов.

– Может, нам подождать, пока ты не свяжешься с папой? – предлагает Фрейя.

По сути своей Натаниэль не обманщик, но научился нескольким трюкам, пока годами сбивал людей со следа, чтобы защитить папу и себя.

Парень достает телефон.

– О, смотрите. Он оставил мне сообщение.

– Я не слышал гудок, – говорит Харун.

– Он на беззвучном.

С ними сложно. Натаниэль извиняется и разыгрывает представление, якобы слушая голосовую почту, перезванивая папе и разговаривая с тишиной. «Да», – говорит он папе, восторгаясь, как круто быть в Нью-Йорке. «И я тоже», – отвечает он, когда папа говорит, что с нетерпением ждет встречи с ним. Через минуту-две он кладет трубку и поворачивается к его новой компании.

– Ну и? – спрашивает Харун.

– Он говорит, мы можем встретиться пораньше, – отвечает Натаниэль.

– Сейчас? – не унимается Харун.

Натаниэль кивает.

– Наверное, нам лучше его проводить, – говорит Харун Фрейе. – Передать лично в руки.

Становится все хуже и хуже. Почему они так настойчивы?

– Ну, не сейчас, – мямлит Натаниэль, спотыкаясь в своей истории. – А через несколько часов. Он занят.

– Занят? Ты разве не рассказал ему про сотрясение мозга? – спрашивает Харун. Кажется, его оскорбило пренебрежительное отношение папы Натаниэля. И парень чувствует, как просыпается традиционный инстинкт защитить отца.

– Не рассказал, – отвечает он. – Не хочу его беспокоить.

Натаниэль ожидает, что Харун заспорит, ведь до этого так ожесточенно его допрашивал, но он лишь кивает, словно соглашаясь, что нет необходимости излишне беспокоить отцов.

– Давай я хотя бы поймаю тебе машину, – предлагает Фрейя.

Они и так уже потратили на него достаточно времени и денег.

Но если он согласится, то они от него отстанут.

– Хорошо, – уступает он.

– Куда ты направлялся?

– Эм, на 175-ю, – наугад отвечает Натаниэль.

– Где будешь жить? – спрашивает Фрейя.

– С папиными друзьями.

Кажется, они принимают эти ответы, но Натаниэлю все еще не по себе. А если они захотят поехать с ним? Если захотят познакомиться с папой?

– Какой адрес? – спрашивает она.

Зачем они это делают? Он дал им возможность уйти. Зачем все усложнять? Натаниэль знает, что они – прекрасные ребята, которые не желают ему ничего плохого, но разве они не понимают, что как только начнешь кормить бездомного кота, он вернется и станет от тебя зависеть?

У него нет адреса. Может, придумать? Например, 43-й дом по 175-й улице? Есть такое место?

– У меня не работает «Убер», – говорит Фрейя, постукивая телефоном по бедру.

Отсрочка. Натаниэль выдыхает.

– Я могу поехать на метро.

– Нет, – резко отвечает она. – Я посажу тебя в такси и заплачу водителю.

Девушка выходит на дорогу, чтобы поймать машину, и Натаниэль наблюдает за ней. Она уверенно поднимает руку, словно знает, что ее увидят. Интересно, каково испытывать подобное.

Он сам инициировал отъезд, но уже скучает по этой бесстрашной девушке и этому настойчивому парню. Он уже видит в заднее стекло такси, как они исчезают. Чувствует свинцовый вес своего одиночества. По крайней мере, он скоро встретится с папой.

Фрейя вдруг отпрыгивает на тротуар, хватается за ногу и ругается. На асфальт капает кровь. Из ступни торчит осколок зеленого стекла.

– Ты в порядке? – спрашивает Харун.

– Наверное, не зря люди не ходят по городу босыми, – уныло произносит она, прыгая на одной ноге.

– Выглядит не очень, – замечает Харун. – Может, вернемся в неотложку?

– Ни за что. Этот доктор – первоклассный придурок, и они затребуют сто долларов за кусок марли. – Она смотрит на ногу. Кровь капает на ее джинсы. – Прекрасно. Теперь я похожа на бездомного серийного убийцу.

Обычно Натаниэль всегда носит с собой аптечку – после того случая с глазом. Может, бинт и неоспорин ничего не изменят, но лучше быть готовым. Но в этот раз он оставил аптечку дома. Не думал, что она пригодится.

– Я могу помочь, – заверяет Натаниэль. – Только нужен бинт и салфетки.

– Там через дорогу аптека, – подхватывает Харун.

Они втроем шатким строем переходят дорогу, только уже в другом порядке: до этого Фрейя и Харун тащили ослабевшего Натаниэля, а теперь между ними прыгает Фрейя. Она продолжает настаивать, что все хорошо, но Натаниэль разгадывает эту ложь.

Харун предлагает сбегать за медикаментами, а Натаниэль остается на улице с Фрейей и ее окровавленной ногой.

– Извини, – говорит он.

– За что? – резко спрашивает она.

– Это ведь моя вина.

– С чего бы?

– Меня вырвало на твои туфли.

– Тебя вырвало, потому что я на тебя упала, – отвечает она. – Если кто и должен извиняться, так это я.

– Нет, – протестует Натаниэль.

– Нет?

– Не извиняйся. Я рад, что ты на меня упала.

– Почему? – спрашивает она.

«Потому что нельзя упасть на того, кто не существует», – думает он. Может, он и одичал, но не совсем выпал из реальности и знает, что ненормально говорить такое. Поэтому ничего не отвечает.