Онлайн книга «Ремесло Небожителей»
|
Едва машина остановилась, к ней ринулись трое в красно-синих мундирах небесных блюстителей. – Кто такие?! – рявкнул на показавшихся в дверях пассажиров самый важный, с золотой капральской нашивкой на рукаве. – Ламавин Пука и Орт Фальнар, на мену прилетели. – Ламавин поспешно протянул грамоты. – А эт мой летун, э-э-э… Подложное имя Бед-Дуара он забыл напрочь. Но тот не растерялся, подсказал, выглядывая из-за плеча «хозяина»: – Дамдик Ляма я. – Во, точно! – энергично закивал Ламавин. – Много их у меня, работников, разве каждого упомнишь? – Угу… – Блюститель с важным видом изучил документы. Вернул. – Хорошо, вы двое – вон в ту дверь, а ты здесь ждать будешь. Если до ветру приспичит, клозет на краю площадки. Ламавин и Фальнар спрыгнули на гулкое металлическое покрытие, пошли к указанному выходу. Бакалейщик озирался, раззявив рот, но Ламавину было не до озираний. Если Бед-Дуара не пустят во Дворец Прошений, считай, всё пропало! – Господин хороший, а можно мне хоть одним глазком на чудеса здешние поглядеть? «Летун» просил таким жалобно-униженным голоском, что Ламавин усомнился – не обознался ли, в самом ли деле Бед-Дуар это говорит? Оглянулся даже. – Раз ты не менщик, то не положено тебе зазря шастать, – сурово объяснил блюститель. И, чуть смягчившись, полюбопытствовал: – Ты что ж, в Небесье ни разу не был? – Не был! – Бед-Дуар развёл руками. – Откуда ж ты такой неотёсанный выискался? А ещё летун! Ладно, – блюститель смилостивился, – ступай. Но только чтоб одним глазком! От ангара далеко не отходи и, если заметишь, что к тебе патруль направляется, – бегом сюда! – Да я чуток самый! – пообещал Бед-Дуар и заспешил вслед за менщиками. Двери ангара открывались прямо во Дворец Прошений. Снова Ламавин попал сюда, и снова – в паре с Фальнаром. Однако если в первый раз хоть и было волнительно, но он вполне понимал, чего ожидать, то сегодня ни о какой ясности речи не шло. Вдобавок сон дурацкий! Парень никак не мог выбросить его из головы. Вон там, и там, и там стояли прилавки, за теми колоннами были горой свалены мешки с пряностями, в том углу торговали негранёными изумрудами из Гунга. А здесь, на этом самом месте, возвышался помост, где восседал наряженный в парчовый, расшитый золотом кафтан знаменитый на весь мир купец, цехмейстер бакалейной гильдии господин Ламавин Пука! – Так мы очередь занимать будем? – дёрнул за рукав Фальнар. – Или откупишься? Времени на очереди не было, нужно действовать, пока раннее утро и людей в Небесье не много. Ламавин вынул из кошеля золотую марку, бросил спутнику: – На! Ступай, договорись. У Фальнара глазки заблестели от жадности, слюнки изо рта потекли. Схватил монету, метнулся к столам писцов. Ясное дело, прошение писать собственноручно им не понадобилось – великое дело мзда! Первую препону преодолели благополучно. Лекарь в Госпитале удивлённо фыркнул, когда прочитал бумаги. Подозрительно уставился на «менщиков»: – Это что ж получается, трёх месяцев не прошло, как вы тут побывали? А теперь на попятный? – А чего? – Ламавин подбоченился с важным видом. – Захотели – так поменялись, перехотели – эдак. – Ну-ну… Осмотр заново проходить будете или давешний переписать? – Переписать! – дружно гаркнули оба. Во Дворце Ожидания людей пока было мало, очередь двигалась быстро. Ламавин прошёл в самый первый ряд диванчиков, как раз туда, где блюстители выкликивали номера. Едва умостился – мальчишка-разносчик со своими булочками и бульоном очутился тут как тут. Видно, слух о щедром купчике уже пополз по ярусу. – Господин, не желаете ещё чего… Ламавин отмахнулся – не до еды. Вот когда всё закончится, тогда и отведёт душу! Фальнар, воспользовавшись его отказом, тут же ухватил обе булки, принялся жадно запихивать в рот. Видно, изрядно наголодался незадачливый хитрован. Не успев дожевать, предложил вдруг: – А давай не будем лавку делить? Запишемся компаньонами. Ламавин не ответил, только зыркнул сердито. Ишь ты, компаньон выискался! Того и жди, объегорит. Но Фальнар не унимался: – Хоть скажи по секрету – с какого дела ты такой барыш состриг? Что тебе, жалко? Признайся честно, Эдаль подсобила? Ох она и хитрованка! С самой великой княгиней поменяться умудрилась, а глазки невинные строит – не ведаю, мол, с кем! Ты ж это уже знаешь, да? Тут Ламавин не выдержал. Схватил бывшего бакалейщика за грудки, благо блюстителей рядом не было: – Чего ж ты, леший тебя поменяй, мне сразу об этом не сказал?! Фальнар довольно захрюкал: – А чтобы сюрприз. Да ты не опасайся, об этом мало кто знает. И те, кто знают, помалкивать обещались. Я и сам поначалу сильно сомневался – правительницу нашу один раз всего видел-то. Но потом градоначальник подтвердил. Ты, главное, её в Княжград не привози, а то мало ли… – Он прикрыл глаза, причмокнул: – Эх, зато как начнёшь ей титьки тискать, враз князем себя представляешь. Вот вернусь в Берестовье… У Ламавина зачесался кулак, но он сдержался, пожалел. Не паскудника этого, понятное дело, а свою рожу. Вздохнул, представив, что если б всё заранее знал, то сидел бы нынче дома в Берестовье или лежал бы в тёплой, мягкой постели. А может, и не один бы лежал – синеглазая-то лишь на трезвую голову неприступной оказалась. За всеми этими мыслями он чуть было не пропустил условленный срок. Да и пропустил бы, если б нетерпеливый Фальнар не толкнул в бок: – Ламавин, Ламавин, не спи! Наш номер следующий. – Как следующий?! Ламавин принялся лихорадочно рыться по карманам в поисках жетона. Нашёл, уставился на выбитые в металле цифры. Точно! Он вскочил, сунул бляху и монету в придачу Фальнару: – На! Задержишь, ежели что! – Да ты куда?! – опешил тот. – Очередь пропустим! Ламавин не слушал, бежал к выходу. В дверях Дворца Ожидания ему преградили дорогу блюстители: – Куда навострился? Клозет – вон он, ясно ж написано! Или букв не знаешь, олух деревенский? – Да меня слуга ждёт, пару словечек сказать надобно! – Поменяешься, тогда и скажешь. – Мне во как спешно надо! Ламавин напирал своим немалым пузом, и блюстители нахмурились. Писец, что принимал именные грамоты и прошения, поднялся из-за стола: – Ты что порядок нарушаешь? Пеню платить захотел? – Да я на минутку… – Ламавин выудил из кошеля золотую монету, протянул: – Вот, возьмите за труды. Лицо писца налилось кровью. – Что ты мне свои вонючие гроши тычешь?! А ну забирай грамоту и пшёл отсюда! Аннулирую твоё прошение! |