Книга Керрая. Одна любовь на троих, страница 30 – Наталья Ручей

Впрочем, в школу, скорее всего, меня примут, не зря лэрд обмолвился. Если у них в клане есть маг (а в богатом клане, думаю, есть), он сделает запрос в мою школу, и ему вышлют все необходимые данные. Только теперь, осознав, что никто особо не жаждет со мной общаться, у меня пропало нетерпеливое желание — скорей, скорей бы!

Да, учиться — нужно, и мне нравится, в школу, если дадут такую возможность, я пойду, а вот друзья…

Сомневаюсь, что они у меня появятся. Я для них совершенно чужая, да еще человек, и в большинстве своем пока наше общение с оборотнями напоминает если и не эксперимент над новенькой, то игру, правил которой не рассказали.

Посадили розы, не объяснив от кого и зачем, и если бы не мое случайное отравление, я бы так и не узнала их сути. Предложили выкопать, тоже не сказав зачем. Забрали тазик — вернули тазик. Лошадей увели в неизвестном направлении, и, видимо, далеко, потому что я даже ржания их ни разу не слышала.

Или не увели, а съели, как намекал Кайл? Все-таки не стоит забывать, что они — хищники.

А что, если…

Нет. Да ну! Не поверю, что они могли поступить так со мной…

Хотя… почему нет? Только потому, что мне не хочется думать, что я уже давно могла пообедать одной из тех веселых лошадок, которые нас спасли?

Меня замутило, и встав с пола, где сидела, обмотавшись желтым одеялом, я вышла на улицу. Села у порога. Взгляд тут же метнулся к розам, но подышав немного воздухом и придя в себя, я вернулась в домик.

Не хотелось никого видеть. Родители сейчас с лэрдом, специально для них подготовили свежий обед, от которого я отказалась. Во-первых, потому что была сыта, а, во-вторых, мне нужно было побыть одной, чтобы подумать. Холгеру, который, судя по всему, намеревался пойти следом за мной, чтобы поговорить, я отрицательно качнула головой, и он не стал навязываться. С благородным спасением у него не очень, но за понятливость большое спасибо.

Сама бы не отказалась от такого таланта, потому что сидела я в домике уже около часа, много чего передумала, но мало что поняла.

Опуская пока «лошадиную» тему — все-таки об этом опасно думать после обеда, сразу вспоминаются вкусные кусочки тушеного мяса…

Нет, ну это невыносимо!

Пробежалась на улицу, подышала еще раз свежим воздухом, вернулась. Ну вот, светлячков разбудила!

— Мои хорошие, — позвала их, подставляя ладонь и с удивлением наблюдая, как они подлетают, садятся и мирно гаснут. — Что поделаешь, на пеньке не слишком удобно, но это временно. Мои лапочки…

Посюсюкав, я снова уместилась на одеяле, стараясь не потревожить своих подопечных. Интересно, лэрд позволит забрать их с собой в новый дом?

Эх, это еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Как будто мне других было мало! Кто посадил розы? Почему они сделали это так, чтобы я не узнала? Именно я. Потому что весь клан удивительно в курсе.

Как у меня получилось быстро избавиться от простуды? Были ли приходы мужчин с отваром только во сне?

Если нет, почему родители не проснулись, когда этот, — ну, скажем, сон, — повторился, и мы спали уже все вместе в этом домике?

Почему оборотни босиком, но все равно в принципе не против заказать у моего отца обувь?

И еще не давало мне покоя одно странное выражение, которое я слышала дважды. «Святые львы» — это что-то значит или так, своеобразная отсебятина? Очень уж меня это интересует, потому что второй раз я его услышала, когда мне казалось, что кто-то поит меня мерзким отваром, а вот первый…

Первый раз я услышала это выражение от племянника лэрда, и поэтому не складывалось у меня один к одному.

Не могу представить, чтобы Кайл, который меня на дух не переносит, проник тайно в домик, заботливо заставил выпить отвар, каким-то образом сделав так, чтобы мои родители не проснулись, и благородно исчез, обойдясь без своих едких реплик!

Не могу представить, потому что это на него не похоже.

Тогда кто это был? И был ли вообще? Или у меня вдруг проснулся хороший иммунитет к простудным заболеваниям?

— Привет! — девичий голос у входа в домик прервал мои размышления. — Ты спишь?

Узнав Хельгу, замешкалась с ответом. Появился соблазн притвориться, что да, я сплю, потому и она ведь тоже могла прийти не просто так, а по просьбе лэрда, но…

Я не знала этого наверняка, и не могла обидеть ее ложью и подозрениями, поэтому встала, стараясь не потревожить светлячков, и выглянула на улицу.

— Почему ты прячешься в домике? — поинтересовалась девушка, когда я вышла. — Такой солнечный день, к тому же, не слишком жарко.

Был вариант возразить, что не прячусь, был вариант промолчать, но я выбрала третий — признаться.

— Не знаю, куда себя деть.

Хельга улыбнулась. Подозреваю, ее улыбка не оставила равнодушными многих мужчин, и Мартину пришлось постараться, чтобы заострить внимание на себе. Если они с Хельгой не истинная пара, конечно.

Но даже если они просто встречаются, все равно вдвоем смотрятся хорошо. Мартин — жилистый, темноволосый, высокий и симпатичный. Хельга немногим ему уступает в росте, подтянутая, но в нужных местах с пышными формами, с длинными темными волосами, собранными сегодня в тяжелые косы, в коротком платье малинового цвета, которое подчеркивало ее фигуру. Да, ее можно назвать красоткой, хотя и не такой вызывающе яркой, как другие девушки-оборотни, которых я успела увидеть.

— Не знаешь, куда себя деть? Печаль. — Она вздохнула. — А у меня, признаюсь, была совершенно другая, куда более романтичная версия. Я подумала, что тебя заворожили цветы.

Улыбка Хельги померкла, она действительно выглядела опечаленной, но вовсе не потому, что я не нахожу себе места. А потому, что ее романтическая версия не подтвердилась. Заметив какое-то движение вдали поляны, я прищурилась, но различила только темный мужской силуэт, задвинувший обратно ветви кустарника.

Впрочем, сделано это было не слишком проворно, и прежде чем кустарник снова стал изображать из себя надежную охрану границы, помимо силуэта я заметила две любопытные львиные морды.

— Говорят, они тебе очень понравились? — привлекла к себе внимание Хельга, вновь пытаясь вернуть разговор к интересующей ее теме.

— Я вообще смотрю: здесь любят поговорить обо мне, — я выдавила улыбку, несмотря на то, что мне стало невыносимо обидно и грустно. — Но не в глаза, а так, чтобы я не услышала.

— Колючка! — в удивленном восклицании Хельги послышалось восхищение, и я не стала ее разочаровывать.

— Спасибо, — изобразила шутовской поклон. — Люблю все острое и с шипами.

— А знаешь, — обрадовалась девушка, — теперь я точно уверена, что мы подружимся.

Жаль, что ее слова не всерьез. Жаль, что я не могу изобразить даже притворную радость, потому что притворяться невыносимо. Посмотрев в зеленые глаза, такие искренние и лукавые одновременно, я решила спросить напрямую: