Книга Битва за любовь, страница 45 – Анна Бруша

Я тяжело вздохнула. В этом доме ничего не меняется. Тут мне никогда не будут рады.

— Благодарю, — чинно сказала я, — пойду в свою комнату и переоденусь.

Лицо Флоры пошло пятнами.

— Нет! В малую гостевую спальню. В твоей бывшей комнате сейчас ремонт. Там будет детская.

Я окинула взглядом ее совершенно плоский живот.

— Уже можно поздравить?

— Еще нет, — процедила Флора, — но в скором времени я обязательно исполню долг перед мужем.

— Разумеется.

Она как-то вся подобралась и посмотрела на меня с подозрением.

* * *

Я не стала переодевать свое платье, а обноски, выделенные Флорой, бросила в кресло. Итак, я «дома», как и предрекала тьма. Нет, конечно, я не ожидала, что ответы посыплются градом, как только я пересеку границу, но в душу закралось сомнение. Смогу ли я осуществить свой план в столь неласковой обстановке? Я села на кровать и обхватила голову руками…

Не прошло и получаса, как отец ворвался в комнату без стука.

— Что ты ей наговорила? — взревел он.

Нет, так его точно хватит удар. Или его рассудок совсем помутился от ненависти ко мне? Я не сразу сообразила, о чем идет речь. Кому и что я могла наговорить, сидя здесь в одиночестве?

— Флора лежит и рыдает.

— Не понимаю…

И тут я не кривила душой.

— Она сказала, что у тебя дурной глаз. Больше я ничего не смог добиться. Чем ты ее расстроила?

— Ничем. Мы почти не говорили. Хочешь, я схожу к ней и узнаю, что произошло? — предложила я.

— Нет уж. Сиди здесь. — Голос отца дрожал. — Да, сиди. Так будет лучше.

Отец все-таки взял себя в руки, хоть это и далось ему с трудом.

— Пока ты здесь, не вздумай расстраивать мою жену. Прояви уважение ко мне и этому дому! Не так много от тебя требуется, в конце концов.

— Я и не думала ее расстраивать.

Отец посмотрел на меня сверху вниз.

— Советник Эдмунд очень заинтересовался твоим возвращением…

— Эдмунд? — перебила я. — А куда же девался Орин? Помнится, он был советником правителя…

Отец явно испугался.

— Молчи! Даже не произноси имя бывшего советника. Пока тебя не было, все изменилось. Теперь принцесса Клеа — главная наследница! И поговаривают, что в скором времени она взойдет на трон… Но это тебя не касается. Ты не вернешься ко двору. Тебя не хотят там видеть. Никогда.

— Это воля принцессы? — бесстрастно спросила я.

— Это воля того, кто наделен реальной властью. И я должен проследить, чтобы все устроилось достойно. Советник ясно дал мне понять, что не потерпит…

Я так и не узнала, чего же не потерпит советник, потому что внимание отца переключилось на другую тему.

— Вот она, цена дружбы влиятельных особ, — сказал он, не стараясь скрыть своего злорадства. — Если бы ты послушалась меня, то сейчас была бы замужем и горя не знала.

— Отец, позволь мне отправиться в обитель к матушке. И я больше не буду досаждать тебе и освобожу от своего общества твою впечатлительную супругу. Вы обо мне даже не услышите.

— Даже не говори о Флоре… Да, возможно, ты права. Мне бы стоило вышвырнуть тебя, неблагодарную, за порог. Взять все твои сундуки, отправить в обитель и не платить ни гроша за твое содержание там. Ты бы вела простую жизнь — бесконечный пост и молитва, тяжелый труд от рассвета и до поздней ночи.

Если он хотел напугать меня, то ничего не вышло. Наоборот, у меня появилась надежда, что в скором времени мой план успешно воплотится в жизнь.

— Но с этим мы подождем…

Я едва не застонала от досады. Почему? Если я для него такая обуза, почему бы не избавиться от меня?

Он усмехнулся:

— У меня есть план.

— Какой?

В коридоре поднялся шум и топот. Мне кажется или я слышу голос матушки-настоятельницы? Эти властные нотки сложно спутать.

— Я хочу ее увидеть. Немедленно!

С этими словами дверь распахнулась.

Это была действительно она. У матушки прибавилось морщинок, но она сохранила ту же осанку и острый блеск глаз.

За ней толпились слуги, которые старались ее остановить, но сделать это было не так просто.

— Магда, — матушка чинно кивнула, — господин Кас.

Отец нехотя поклонился:

— Чем обязаны чести лицезреть вас в этот час?

— Я прибыла, чтобы сопроводить Магду в обитель.

— Ах, вот как. Но я не давал на то своего согласия. — Отец сдержал раздражение. — Моя дочь останется здесь.

— Но, господин Кас, — матушка нахмурилась, — это не совсем уместно. Магда вернулась из темных земель. Мы все прекрасно понимаем, что это означает. Увы, выход только один — обитель. И Магда, воспитанная в пансионе, понимает это, как никто. Она нуждается в утешении и наставлении, так что с вашей стороны крайне жестоко держать ее здесь.

— Зачем же сразу думать о худшем? Ее светлейшеству, как вы знаете, удалось вернуться непорочной, и вы подвергаете сомнению ее правдивость?

— Разумеется, нет. Но существуют правила…

— Да, — согласился отец. — И обитель — не единственный выход. Возможно, еще одно обстоятельство охладит ваш праведный пыл: я не намерен платить за содержание Магды.

Раньше я не замечала, что улыбка отца может быть совершенно змеиной. Или я просто забыла? По лицу матушки пробежала тень, но она достойно выдержала удар:

— Никто и не требует у вас денег. Все пожертвования делаются добровольно во славу Светлейшей.

Отец фыркнул:

— Разумеется. Вот и я говорю, что вы ничего не получите. И потом, вы, моя госпожа, лукавите. У опороченной девицы вовсе не один, а два выхода. Будь она хоть последней темной шлюхой.

— И какой же второй? — Матушка скривила губы.

— Если ее возьмет в жены честный человек. Он будет нести за нее ответственность и обелит ее имя. Для меня этот вариант более предпочтителен. Поэтому я уже разослал необходимые письма, чтобы как можно быстрее все устроить.

Так вот в чем заключается план! Я отстраненно слушала их перепалку, пока они грызлись, как две дворняги за кость, все время повторяя себе, что в светлых землях я временно. У меня есть цель, к которой я стремлюсь, и я не задержусь здесь дольше необходимого.

Отец оглядел комнату и словно заметил меня впервые:

— Пройдемте в мой кабинет, матушка. Там завершим этот разговор. А моя дочь пусть пока отдыхает.

Надо же, какая забота.

— Не волнуйся, Магда, Светлейшая не оставит тебя и приведет в обитель. — Матушка описала в воздухе благословляющий знак.