Онлайн книга «Семь камней»
|
– И вот Рафаэль пришел к аббатисе ордена, которую он хорошо знал и с которой общался по деловым вопросам, и спросил, сможет ли какая-нибудь из самых талантливых монахинь реставрировать иллюстрации. За плату, разумеется. Обычно книгу просто забирают в скрипторий и работают над ней там, но тут некоторые страницы были полностью утрачены, стерты. А Рафаэль обнаружил несколько писем первоначального владельца, где он восторженно писал другу о своем новом приобретении и детально описал самые важные иллюстрации. – А он не мог просто отдать эти письма аббатисе? – скептически спросила Минни. Нет, она не думала, что ее отец намеренно поставил своей целью соблазнить монахиню, которую он до этого и в глаза не видел… Миссис Симпсон покачала головой: – Я ведь уже сказала, что книга была столетней давности? Буквы писались в Германии, и это была очень архаичная форма варварского языка. В ордене никто не мог это перевести. Учитывая это и ветхость книги, сестре Эммануэль позволили приезжать в мастерскую Рафаэля – «С соответствующей chaperon, [57] для гарантии», – добавила миссис Симпсон, снова поджав губы. – Для гарантии. Ее тетка совершенно по-галльски пожала плечами: – Но ведь все случается, не так ли? – Очевидно, что так. – Минни поглядывала на миссис Симпсон, подумав, что она свободно обращается с христианским именем ее отца. – C’est vrai. [58] А то, что случилось, то случилось. В результате ты появилась на свет. На это не было хорошего ответа, Минни и не пыталась его искать. – Ей было всего девятнадцать лет, – сказала наконец тетка, глядя на свои сцепленные руки, так тихо, что Минни едва расслышала ее из-за грохота экипажа. А сколько лет было тогда ее отцу? Сейчас ему сорок пять… двадцать восемь. Может, двадцать семь, с учетом месяцев беременности. – Достаточно взрослая, чтобы соображать, – проворчала Минни, но совсем тихо. – Я полагаю, что она – моя мать, – Минни заставляла себя говорить эти слова, которые теперь застревали у нее в глотке, – была вынуждена покинуть орден? Ведь, конечно, нельзя быть беременной монахиней. – Возможно, ты удивишься, – цинично заметила ее тетка, – но в данном случае ты права. Ее отослали прочь, в какую-то богадельню в Руане – жуткое место. – На высоких скулах миссис Симпсон появилась краска. – Я ничего не слышала об этом, пока однажды вечером у меня на пороге не появился Рафаэль. Ужасно расстроенный, он сообщил мне, что она пропала. – И что вы сделали? – Поехали и забрали ее, – просто ответила тетка. – Что же еще? – Вы сказали «мы». Значит, вы и… мой отец? Тетка с ужасом посмотрела на нее. – Нет, конечно. Мы с мужем. – Она вздохнула, явно стараясь успокоиться. – Это было самым ужасным. Сестра Эммануэль, оторванная от своего ордена, который был ее домом с двенадцати лет, когда она стала новициаткой, оказалась в ужасном положении, без друзей и родных. С ней обращались как с блудницей, заперли в заведении, очень похожем на тюрьму. Поначалу она билась в истерике, потом постепенно погрузилась в отчаяние и, наконец, просто окаменела. Целыми днями она сидела и смотрела на голую стену, не замечая ничего, даже еду. – Когда я нашла ее, она была кожа да кости, – вздохнула миссис Симпсон, и ее голос дрожал от нахлынувшего вместе с воспоминаниями гнева. – Она даже не узнавала меня! Сестру Эммануэль постепенно вернули к жизни, она снова стала воспринимать мир – но не тот, который она покинула. – Не знаю, то ли разлука с ее орденом – ведь они были ее семьей! – или шок от беременности, но… – Она покачала головой, отчаяние убрало краску с ее лица. – Она совершенно потеряла рассудок. Не замечала свое состояние и верила, что вернулась в свой орден и занимается своей обычной работой. Они поддерживали ее, нарядили в монашеское облачение, дали краски, кисти, пергамент, и она стала потихоньку воспринимать окружающее – иногда разговаривала, узнавала свою сестру. Но потом пришла пора родов. – Она отказывалась думать об этом, – сказала со вздохом миссис Симпсон. – Но вот появилась ты… розовенькая, горластая, вся в слизи. – Сестра Эммануэль, не в силах справиться с ситуацией, утратила свою зыбкую связь с рассудком и вернулась в прежнее состояние отрешенности. «Значит, я довела свою родную мать до безумия и разрушила ее жизнь». В горле у Минни вырос твердый, пульсирующий комок, причинявший ей боль с каждым биением. Но все же ей надо было говорить. – Вы сказали, что шок. – Она облизала пересохшие губы. – Дело было просто… во мне? Я имею в виду, может, было насилие? Как вы думаете? К бесконечному облегчению Минни, миссис Симпсон ужаснулась, услышав это слово. – Nom de Dieu! [59] Нет, нет, точно нет. – Она зябко поежилась, опомнившись от краткого шока. – Можешь говорить про Рафаэля что угодно, но я уверена, что он никогда не принудит женщину, если она не хочет. Впрочем, он может очень быстро уговорить любую. Минни не хотела слышать ни слова об отце и женщинах, которых он быстро уговаривает. – Куда мы едем? – спросила она твердым голосом. – Где моя мать? – В ее собственном мире, ma chére. Скромный фермерский дом стоял на краю широкого, залитого солнцем поля, хотя сам скрывался в тени раскидистых дубов и буков. Чуть дальше виднелась маленькая деревня, гордившаяся своей удивительно большой каменной церковью с высокой колокольней. – Мне хотелось, чтобы моя сестра жила близко от церкви и слышала колокола, – объяснила миссис Симпсон, кивая в сторону деревни, когда их экипаж остановился возле дома. – Конечно, у них тут служат не так, как в католических аббатствах, но она и не понимает этого, а колокольный звон приносит ей утешение. Она смерила Минни долгим взглядом, прикусив губу, и в ее глазах ясно читалось сомнение. Минни прикоснулась к руке своей тетки, стараясь сделать это как можно ласковее, хотя ее почти оглушил пульс, бившийся в ее ушах. – Я не обижу ее, – шепнула она по-французски. – Уверяю вас. Сомнения не исчезли из глаз тетки, но лицо ее немного прояснилось, и она кивнула слуге, который открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь ей сойти. Отшельница, как сказала тетка. Сестра Эммануэль верила, что она отшельница и ее единственная обязанность – молитва. – Кажется, она ощущает покой и безопасность, – сказала миссис Симпсон. Морщины на ее лбу были тенью долгих тревог. – Безопасность, понимаешь? – Безопасность от мира? – спросила Минни. Тетка пристально посмотрела на нее, и морщины на ее лбу стали еще глубже. |