Онлайн книга «Замыкающий»
|
– Да здравствует демократия! Свободу Никарагуа! – Почему Никарагуа? – спросил его шепотом Эдуард Аркадьевич. – А что, они – не люди? Им тоже нужна свобода. Смотри, Эдя, какой нам почет! Какое внимание. Под дулами автоматов. Как банду чеченцев. Сподобился я на шестидесятилетие. А ты говоришь, что мы сейчас никому не нужны. Смотри, как они нас боятся. Свободу Намибии! – весело крикнул он. – А нам, Дуб, нам тоже нужна свобода! – На хрена она нам нужна? Пусть эти обезьяны свободно по деревьям прыгают. Нет, это царский подарок! Какой там Октябрь, с вшивой его телеграммой. Свободу всем народам Африки! В отделение их привели уже поздно. Сразу ввели в какую-то комнатку и закрыли на ключ. – Все! – сказал Дуб. – Праздник кончился. Ложись спать. Они расположились на стульях и уснули. Ночью их разбудили. Долго вели по длинному, узкому коридору, ввели в отделение, где расположен пульт. – Эй, отпустите их, – услышали они голос Бертолетки. – Что они сделали? Она сама стерва. Она водкой торгует! Дуба… Эдик… мальчики. Бертолетка прыгала возле окошечка в прихожей отделения и все кричала дежурному на пульте, который отмахивался от нее, как от мухи. Ему без конца звонили. Он то и дело снимал трубку и коротко вторил: «Дежурный Октябрьского отделения». – Женюсь! – крикнул ей Дуб и приветливо поднял зажатый кулак. Их подвели к столику в углу. – Ну и че? – сказал толстый майор, кинув на них беглый взгляд. Он что-то писал за столиком – Что вы их привели?! – Да уж третий раз балагурят. Соседи там жалуются. Документов нет. – Документы, граждане! Кто такие? – Мы граждане мира! – заявил Дуб. «Здорово!» – подумал Эдуард Аркадьевич. – О! – Майор не поднял глаз, продолжая писать. – Документы. Видели мы и таких. Граждане ночи! Астахов, ты их сюда припер?! У меня что – времени много? – Виноват! Майор кончил писать, выдвинул верхний ящик стола, достал зажигалку, закурил и наконец взглянул на них: – Ну, как с опознанием личности?! Документы есть? – Вот мои документы и моя личность. – Дуб нетрезвым жестом обвел ладонью свое лицо. Лампочки на пульте то и дело загорались. Дежурный записывал адрес и тут же передавал его по другой трубке. Вошли трое в форме и один в штатском. Лица их были усталыми. – Что там? – спросил их майор. – Наркота, – обыденным голосом ответил штатский и покрутил связкой ключей на пальцах. – Убийство вроде, товарищ майор, – сказал вдруг дежурный, – труп на Баха. – Ну вот и езжайте. – Дай хоть перекурить! Кофе кружку выпить. А где вторая? – Вторая – в другом конце города. Давайте шуруйте. Утром кофе пьют… Да заскочи там к Ангаре… проверь. Майор глянул на Дуба и поскучнел. Дотоле чудесно ожившее и помолодевшее лицо его осело и состарилось. – Ну так чем вы подтвердите свои личности, граждане вселенной? Дуб встал в позу: – Жизнью! Эдуард Аркадьевич нащупал в кармане плаща конверт, который ему предусмотрительно сунула в карман Бертолетка. – Видите ли, у него юбилей. Ему сегодня шестьдесят лет… Вот посмотрите, может, это вас устроит? – Он положил на стол конверт. Майор вздохнул, пробежал глазами по бумаге. – Все это, конечно, впечатляет. Но маловато. Кто может удостоверить вашу личность? – Октябрь! – воскликнул Дуб. – Месяц октябрь?! – Нет, Октябрь Ефимович Шпак. Помощник Пэна. – Какого Пэна?! – Депутата нашего! Только удобно ли сейчас… – Эдуард Аркадьевич обратился к Дубу: – Удобно, удобно! Ты че, Октября не знаешь? Он никогда не спит. – Дуб нагнулся и написал на чистом листке бумаги телефон. Майор подержал листок в руках, побарабанил по столу. Потом передал дежурному. – Проверь. Дежурный включил что-то, потом защелкал на клавишах. – Все верно, – сказал он потом и тут же взял трубку звонящего телефона. Майор набрал номер. Ему ответили сразу. – Дубовников Владимир, – подсказал ему Дуб, – и Гольдберг Эдя. Дежурный объяснял ситуацию по телефону, и слышны были рокочущие нотки Октября. – Хорошо, хорошо… служба наша такая… Извините. Майор положил трубку и закурил. – Ну, гаврики, что мне с вами делать? Он вас не знает. – Как… – Дуб охрип от потрясения. – Он так сказал? Вы не ослышались?! – Он заматерился. – Ну ладно, дедушки! Мне некогда тут с вами возиться. СИЗО переполнено. Там вас прихлопнут, как мух. Давайте расписывайтесь под показаниями и дуйте, благодаря Бога! Выпиши им штраф, – кивнул он дежурному. – Какой штраф? Какая наглость! – вскричал Дуб. – Нас взяли ни за что ни про что, за юбилейным столом. На глазах у потрясенной публики под дулами автоматов. И теперь еще за это заплати! Да еще выкинут нас среди ночи. – Слушай, старик… вшивый… – холодно сказал майор. – Я тебе сказал – ступай с Богом. У меня без тебя тут хватает забот. У меня третий труп за ночь, некогда с вами возиться. Вали… по холодку. – Вали? – изумился Дуб. – Что значит вали? Я снимал Брежнева! – Правда, правда! – крикнула в окошечко Бертолетка. – Он снимал Брежнева! – Я Наймушина фотографировал… Я с Пахмутовой сидел на вечере… Я начинал телевидение… – Да, да, – встрял наконец Эдуард Аркадьевич, нервно, как девица, одергивая плащ. – Он начинал телевидение. – Ашот! Выведи его! – крикнул майор со скукой в голосе. Высокий кавказец подошел к ним и, взяв за плечи, повел к двери. Он вывел их в приемную и легко подтолкнул в спину. – Не сметь! – вскричал Дуб. – Нас вышвыривают, как собак. Мы боролись за демократию. Мы были с Солженицыным… Я никуда не пойду! Я требую, чтобы перед нами извинились. И увезли… доставили на место. – Валы… Валы… Пока мы добрые, – добродушно ответил кавказец и пошел. – Что? Ты, чурка! Ты смеешь меня в своем доме. Меня, который… который… Ты Яшка… ты чужеродная. Кавказец повернул и двинулся на них. На него с визгом налетела Бертолетка, заколотила жесткими кулаками по его груди. Кавказец смахнул ее, как муху, ухватил друзей за шиворот и потащил к двери. – Не сметь! – хрипел Дуб. – Не сметь, сволочь! Я гражданин своей страны… Я за демократию боролся… Кавказец выволок их за двери и, столкнув лбами, швырнул с крыльца. Дуб пролетел через ступени, протирая щекой асфальт. Эдуард Аркадьевич упал полегче, и Бертолетка воробушком скакала между ними, придыхая от отчаяния, и шепотом повторяла: |