Книга Разящий клинок, страница 110 – Майлз Кэмерон

– По-своему подавать матронам сведения? – Питер толком не понимал, чем бесит его брат, но мало-помалу распалялся.

Ота Кван развел руками.

– Не строй из меня злодея. На нас грозит обрушиться весь ад, братец. Пойми, там великаны! Они громят деревни, и если ударят по нам, то нам придется зимовать в лесу, и большинство стариков и детей перемрет. Это не мое мнение, а истинное положение дел.

– Так что же нам теперь, договариваться с Шипом? Это его рук дело? – спросил Питер.

Ота Кван помрачнел.

– Так думают матроны. А сам я не знаю, что и думать.

– Что-то новенькое, – улыбнулся Нита Кван.

– Я не хочу ссориться, брат, – покачал головой Ота Кван. – Матроны считают, что надо послать за союзниками. Союзники могут создать путаницу.

– А Хуран? – спросил Нита Кван.

– Южный Хуран воюет с Северным. Тут ничего нового. Откуда нам знать, кто начал? Южан подкармливает империя, а северян теперь снабжают товарами этруски. Они воюют из-за бобровых шкур и меда. Матроны говорят, что в этом году этруски не появились. Мой род всегда следил за такими делами и разбирался в них. Когда я был другим человеком в другой жизни. С чего я решил, что мне будет легко и просто у сэссагов? Это жизнь!

Матроны совещались три дня. На их памяти это был самый долгий совет, и всякая деятельность в селении замерла. Поползли слухи: дескать, придется собирать пожитки и сваливать, пока не уйдут великаны; или другое: предстоит большой набег на Хуран, чтобы разжиться продовольствием и рабами; а то еще, что к Шипу направят посольство…

В итоге старшая и самая рослая в деревне матрона – Синий Нож – позвала на совет мужчин.

– Шип перебрался на Священный остров. – Она огляделась с невозмутимым достоинством, которое сопутствовало матронам во всех начинаниях. Поговаривали, что между собой они люто собачатся, но если в их единстве и были трещины, то они этого никогда не показывали. – Шаман сделал расклад. Он подтвердил, что на Священном острове находится именно Шип и это его колдовство направило в наши края кранногов. – Она обвела собравшихся взглядом, и Питер почувствовал, как тот остановился на нем. – Мы обсудили, не обратиться ли к Тапио Халтии в Н’Гаре, а также к Моган и ее народу. На эти земли предъявил права брат Моган, Туркан. Но он погиб, когда столкнулся с Шипом, и Шип, вероятно, отныне считает себя здесь хозяином.

Ее глаза снова прощупали толпу. И Питер опять почувствовал, что выделили его.

– Мы хотим положить конец этой распре. Посоветовались с воинами. Они говорят, что каждый рхук, которого мы убиваем, ничего не значит для Шипа, а нам обходится в десяток человек. Еще они говорят, что даже в разгар зимы Шип в состоянии сеять пожары и смерть, а людям даже на снегоступах будет нечем ответить. Поэтому Тадайо решил за весь народ: пренебрегать требованиями Шипа и жить по-своему. Он счел, что мы достаточно сильны. Возможно, так оно и было бы, не стань Шип нашим соседом. Теперь мы должны найти другой путь. Тадайо мертв. Мы потеряли две деревни. Поэтому матроны постановили выслать к Шипу посольство. – Она поклонилась Ота Квану. – По нашему выбору, его возглавит наш брат Ота Кван.

Ота Кван встал и поклонился:

– Я принимаю задание и трубку мира. Постараюсь смягчить нрав Шипа.

Синий Нож чуть нахмурилась.

– Посули ему все, чего пожелает. Сдай все, кроме наших тел. Предложи воинов для его войн.

Ота Кван не скрыл возмущения:

– Это же трусость!

– Матроны повидали возвышение и падение многих Шипов. Мы слишком слабы, чтобы с ним бороться. Поэтому мы предоставим ему наименьшую помощь, какую сможем, не навлекая его гнев. Сложим о нем песни, будем во всем содействовать.

– А потом, когда он ослабнет, – ударим! – подхватил Ота Кван.

Синий Нож мотнула головой.

– Нет. Когда он ослабнет, ударит кто-нибудь другой, а мы тихо отступим и займемся посевами.

Народ исполнил три песни – те, что пели в страду, – и все потянулись на выход. Питер уже был у порога, когда его придержала маленькая, но крепкая, как у великана, рука, и он посторонился, давая пройти остальным. Возле него остановились Синий Нож, Маленькие Ручки и другие матроны.

– Ты не пойдешь с Ота Кваном, – объявила Синий Нож.

Опыт общения с матронами у Питера был весьма небогатый. Они никому не приказывали – среди свободного народа этого не делал никто. Поэтому ее тон застиг его врасплох, и он заозирался по сторонам. Жена стояла сзади, и она отрывисто кивнула в знак согласия.

– Ему это не понравится, – сказал Питер.

Маленькие Ручки угрюмо кивнула.

– У него будут другие спутники и товарищи. Тебе идти нельзя. Пожалуйста – мы просим тебя об этом.

Питер поклонился:

– Я не пойду.

Следующая неделя выдалась одной из труднейших с тех пор, как Питер стал сэссагом. Ота Кван, не теряя времени, позвал его, а когда приглашение было отклонено, постепенно рассвирепел.

– Не позволяй бабе превращать тебя в труса, – сказал он при третьей попытке.

– Она и не собирается, – пожал плечами Питер.

– Ты мне отчаянно нужен! Люди идут за мной не только потому, что я многое умею, но и потому, что за мной идешь ты! Та-се-хо остается. Знаешь, что он сказал? «Нита Кван не пойдет».

Ота Кван постепенно багровел, голос его повышался, и по всей деревенской улице к ним поворачивались головы. День был холодный, ветреный – начало осени. В воздухе висела дождевая пыль, а на бобровом лугу юго-западнее селения заметили двух рхуков, и это всех поставило на уши.

– На этот раз я не пойду, – повторил Питер со всем посильным спокойствием.

– Почему? Назови хоть одну причину! Я отлично справился с медосбором. Ничем тебя не обидел. Веду себя вежливо с твоей сукой женой…

Они уставились друг на друга. Питер был совершенно невозмутим.

– Пожалуйста, уйди, – попросил он.

Ота Кван упер руки в бока.

– Я захожу не с того конца. Прости, я не считаю твою жену сукой. То есть считаю, но полагаю, что ты в ней видишь что-то такое, чего не видно мне. Послушай, брат. Я взываю к тебе! Согласен, что мы едва познакомились друг с другом за это лето. Но ты мне нужен.

В душе Питер знал, что такое признание дорогого стоит – мол, в Нита Кване есть нужда.

Он выдавил улыбку и начал:

– Мне лестно…

– К хренам собачьим твою снисходительную воркотню! – с неожиданной яростью перебил его Ота Кван. – Оставайся и загнивай.

Развернувшись на пятках, он зашагал прочь. Питер подумал, что потерял друга. И брата. «Зачем матроны ставят меня в такое скотское положение?»

Ота Кван отбыл на следующий день в сопровождении шестерых человек. Все они были воинами, закаленными в летней кампании. Все шестеро – троих набрали из соседней деревни в Кан-да-га – слыли искуснейшими бойцами, каких только мог предоставить народ, все горячие молодцы, искушенные весьма и весьма.