Книга Разящий клинок, страница 112 – Майлз Кэмерон

– Белая береза – лучшая, – заявил он.

Нита Кван ощутил себя совершенно бесполезным, однако скоро уяснил – почти без внушений, ибо Та-се-хо был молчаливым учителем, – что именно этого от него и хотели. Они искали мертвое дерево – умершее недавно, с готовой отслоиться корой. И несколько таких обнаружили, все около полудня. Деревья были мелковаты, но то, как его безмолвный товарищ отнесся к ним и ободрал еловую кору, сказало Нита Квану все, что ему требовалось знать.

Солнце жарило вовсю, и день походил скорее на летний, чем на осенний. К полудню двое мужчин разделись до набедренных повязок, и красота их хождения среди великолепных деревьев превосходила все, что делал на протяжении многих дней Нита Кван – за исключением, пожалуй, любви. Он наслаждался ароматом листьев и волшебным смешением багрянца и золота.

Когда солнце уже клонилось к закату, он увидел пруд, над которым, как белые девы, склонилась дюжина огромных берез. Нита Кван направился к ним в уверенности, что найдет Та-се-хо или старший найдет его, и дошел до первого дерева. Заранее взволнованный, он обнаружил, что крона мертва. Кора была на ощупь не такой, как, по его мнению, следовало, и он, оглянувшись, чтобы позвать остальных, увидел олениху. Она смотрела на него, повернув голову, и стояла так близко, что уложить ее стрелой не составляло труда.

Решив, что она достаточно мала и он донесет, Нита Кван расчехлил лук и натянул тетиву. Олениха осторожно пила, не выпуская его из вида.

Потом, забыв о нем, она повернула голову. Уши ее дрогнули, как у лошади.

Он выстрелил и в спешке безнадежно промахнулся. Падение стрелы спугнуло олениху: она взвилась, взмахнув белым хвостиком, и Нита Кван понял, что здесь есть и второе животное – самец, который находится еще ближе. Он зарядил следующую стрелу; самец повернулся, потом оглянулся, прыгнул и поскакал вдоль пруда.

Нита Кван выстрелил, не целясь, и стрела вонзилась по самое оперение. Олень запутался в собственных ногах, упал и умер почти мгновенно. Самка прянула в сторону и помчалась прочь, не обращая на него внимания.

Нита Кван же стоял, пылая от охотничьего азарта и постепенно осознавая, что слышит не только глохнущий стук копыт.

По той же тропинке к пруду приблизился хейстенох. При виде мерзкой вытянутой головы и огромных развесистых рогов Нита Кван содрогнулся, ибо понял, кого на самом деле испугались олени.

Он обнаружил, что пальцы сами зарядили очередную стрелу.

Протяжно и хрипло протрубил рог. Чудовище о четырех копытах подняло рыло и глянуло на восток, на другой берег пруда. И напало. Без предупреждения. Из неподвижного состояния оно перешло в полноценный галоп и испустило жуткий крик.

Нита Кван выстрелил и промазал, цель двигалась слишком быстро. Пока тварь мчалась по дальнему берегу, он успел выпустить еще три стрелы, и третья засела намертво, вонзившись точно между головными пластинами и шеей.

Та-се-хо выстрелил дважды, но обе стрелы отскочили от костяных пластин.

А после он сгинул. Словно по волшебству. Только что был – и нету.

Рогатая тварь врезалась головой в дерево, у которого стоял Та-се-хо. Треск эхом отразился от скалы, что в гранитном великолепии высилась на полуденном солнцепеке.

Взревев, огромная бестия отступила и снова грянулась о ствол. Теперь стрела сидела у монстра между лопаток – как гребешок. Через секунду к ней добавилась вторая.

Нита Кван выстрелил еще раз. Теперь он стрелял через пруд.

Было слишком далеко, чтобы оценить результат, но чудовище неожиданно село. Оно затрубило от ярости и подобрало под себя задние ноги.

Затем ощетинилось еще тремя стрелами – щелк, щелк, щелк.

У Нита Квана так тряслись руки, что пришлось сделать паузу и перевести дух. Но тварь, похоже, прилегла основательно, и он зарядил новую стрелу, которую почитал лучшей, с тяжелым стальным наконечником, увесистым древком и глубокой зарубкой, вырезанной собственноручно. Поставив ее на тетиву, он побежал к монстру. Тот силился снова встать.

Щелк! И вот в нем сидит уже семь стрел.

Та-се-хо спрыгнул с дерева, которое атаковал монстр. Легко приземлившись, он резко выпрямился и метнул длинный нож, а хейстенох перекатился на ноги и пригнул рога.

Горой мускулов и рогов чудовище бросилось на Та-се-хо, подняло на рога и отшвырнуло, а Нита Кван подступил вплотную, до предела натянул тетиву и послал тяжеленную стрелу твари в холку, стоя так близко, что в ноздри дохнуло падалью.

Монстр крутанулся на месте, и Нита Кван скормил ему свой лук – вогнал его прямо в ощетинившуюся щупальцами пасть. Рогатый конец лука засел глубоко, а потом лук согнулся, треснул, и тварь набросилась на Нита Квана, и он очутился на земле в холодных листьях. Под тяжким грузом, сдавившим грудь, он почувствовал, что дух его отлетает – прочь, прочь…

Было темно, и он замерз.

Открыл глаза, увидел звезды – ледяные, очень далекие, а сам он был крошечный и продрог до костей.

Разинул рот, застонал – и вдруг обозначилось движение.

Гас-а-хо поднес к его губам фляжку.

– Пей! – велел он. – Ты ранен?

Дурацкий вопрос. «Пока ты не заговорил, я считал, что умер», – подумал Нита Кван. Он сделал глубокий вдох и ощутил запах мокрого меха и мертвечины. Рука коснулась чего-то холодного и очень скользкого – щупальца. Он вздрогнул. И пошевелил ногами.

– Мне его не снять с тебя, – сказал Гас-а-хо, превозмогая панику.

– Где Та-се-хо? – спросил Нита Кван.

– Я думал, он с тобой, – ответил паренек. – Когда стало темнеть, я решил, что вы не вернетесь. Сложил корни и пошел по вашим следам. Эта тварь еще дергалась, когда я добрался.

Нита Кван чувствовал следы, оставленные на его руках и лице щупальцами.

– Она хотела меня сожрать, – сказал он громко. – Хотя и подыхала. – Он смутно помнил последние секунды схватки и пытался свести отрывочные воспоминания воедино. – Та-се-хо был здесь, тварь его отшвырнула.

У мальчишки был огонь. Нита Кван видел это, и перспектива согреться укрепила поврежденный дух. Взрыхлив локтями землю – под поясницей оказалась лужа, – он оттолкнулся и попытался встать.

Мертвый монстр был и мягким, и жестким; его головные панцирные пластины уперлись чуть ниже паха Нита Квана. Ног он не чувствовал, но двигать ими вроде бы мог.

Он справился с паникой.

– Гас-а-хо, принеси мое копье. Оно здесь?

– У меня! – гордо откликнулся юнец.

Он скрылся из поля зрения Нита Квана и вскоре вернулся.

Завыли волки. На том берегу пруда они лакомились оленем, которого подстрелил Нита Кван.

– Я заколдовал себе руки, чтобы стали сильнее, – сообщил паренек. И добавил: – Надеюсь.

– Подсунь копье под голову. Под копье подложи бревно и сделай рычаг… нет, под голову! Вот так, молодец. Осторожно, копье-то не сломай… есть, шевельнулась!