Онлайн книга «Покоренная графом»
|
Алекс пожал плечами. – Точно не знаю. Но в Англии дождь может пойти в любую минуту, верно? И знаете… зовите меня просто Алексом: в конце концов, мы с вами едва не поженились. Шарлотта снова подняла на него глаза, и опять взгляд ее скользнул вправо, а затем – к чашке с чаем. – Да, милорд. Проклятье! Оказывается, он стискивал зубы. Алекс расслабился и сделал глубокий вдох. Потом тоже взглянул вправо, пытаясь понять, что же так заинтересовало Шарлотту. Мисс Уилкинсон разговаривала с Септимом Грантом. Хм… странно… А может, и не так уж странно. Ведь все остальные были заняты. Рэндольф и Имоджен о чем-то беседовали в дальнем углу комнаты. Би и Октавий, как всегда, спорили. Роджер и Джон Грант скорее всего говорили о лошадях, а мать и Диана о чем-то тихо шептались – вероятнее всего, опять что-то замышляли… Ох, слава богу, этот домашний прием продлится всего несколько дней. Алекс снова повернулся к Шарлотте и снова сделал глубокий вдох. А ведь когда-то эта женщина казалась ему привлекательной… Что ж, наверное, сейчас самое подходящее время, чтобы все прояснить и расставить по местам. – Я хочу извиниться перед вами, Шарлотта, – проговорил граф. – Извиниться? – Между ее бровями появилась морщинка. – За что? Но разве это не очевидно? – Мне следовало остаться в Лондоне, чтобы поддержать вас после того, как всем стало известно, что вы… гм… что мы с вами передумали жениться. – О, милорд… – Морщинка между бровями сделалась еще глубже. И это все, что эта женщина могла сказать? А вот мисс Уилкинсон бы… Впрочем, мисс Уилкинсон тут ни при чем. – Я знаю, Шарлотта, что ваш отец очень сердился. Надеюсь, он не… гм… выместил свой гнев на вас? Она пожала плечиком. – Папа кричал. Но он всегда кричит. – Ее взгляд опять скользнул к мисс Уилкинсон и Септиму. – И он отослал меня из Лондона, в компаньонки кузине Имоджен. – Мне жаль… Вы скучаете по Лондону? – Не особенно. Алекс невольно вздохнул. Неужели разговаривать с Шарлоттой всегда было так трудно? – Я полагаю, ваш отец вскоре смягчится. Удивительно, что этого до сих пор не случилось. – Они с мамой сейчас заняты Фелисити – это моя младшая сестра. Обо мне он совсем забыл. – Должно быть, вы ошибаетесь, Шарлотта, – возразил Алекс. Бафорд никогда ему особенно не нравился, но не станет же человек игнорировать собственных детей! – Ах, нет-нет… Папу интересовало только то, чего я смогу для него добиться на брачной ярмарке. Но так происходит со всеми нами. – Губы девушки дрогнули в едва заметной усмешке. – Понимаете, он хотел сыновей. И очень огорчался, что у него только дочери. Он бы и дальше пытался родить сына, но мама не могла больше иметь детей. – Она пожала плечами. – Лорду Чентону очень повезло, что в конце концов у него появился наследник. – Гм… да… Наследник – это, конечно, важно, но Алекс не сомневался, что Роджер обрадовался бы и еще одной дочери, если бы опять родилась девочка. Шарлотта снова взглянула в сторону Септима и мисс Уилкинсон, и в ее глазах вспыхнуло нечто… похожее на волнение. Нет, должно быть, он ошибся. Это выражение исчезло мгновенно, и заговорила Шарлотта своим обычным тихим и ровным голосом. – Прошу меня извинить, милорд, но я, пожалуй, поднимусь наверх и проверю, все ли готово для того, чтобы Имоджен могла спокойно лечь спать. Судя по всему, Имоджен в ближайшее время отходить ко сну не собиралась – она все еще беседовала с Роджером. Но Алекс тут же закивал. – Да-да, конечно… Он встал, глядя вслед Шарлотте. «Такая маленькая, хрупкая и красивая…» – промелькнуло у него. И невыносимо скучная. Как же он мог думать, что влюблен в нее? Очевидно, ему нельзя искать себе жену, если его суждения о женщинах и, что еще важнее, о собственных чувствах настолько несовершенны и ошибочны. Алекс отнес обе их чашки на поднос. Похоже, все остальные решили пораньше лечь спать, потому что в гостиной, кроме Рэндольфа с Имоджен, остались только мама, Роджер и Джон Грант. Но где же его сестра? – А что, Диана вас покинула? – Нет, – отозвалась Диана, входя в комнату. – Я просто кое-что проверяла. Хочешь еще чаю? – Нет, спасибо. Роджер ухмыльнулся и вытащил из-за горшка с цветком бутылку. – А как насчет капельки бренди? Алекс улыбнулся. Бренди сделало бы его разговор с Шарлоттой менее мучительным. Но, вероятно, и менее познавательным. – Так вот что ты пил? Роджер заулыбался еще шире. – Да, конечно. – Он протянул бутылку Алексу, но тот покачал головой. – Нет, спасибо. – У него в комнате имелось бренди. И чем быстрее он отсюда уйдет, тем меньше шансов, что мать и сестра начнут расспрашивать его про разговор с Шарлоттой. – Думаю, я пойду спать. – Такой славный вечер… – заметила Диана. – Ты мог бы сначала прогуляться по саду. Мама тут же кивнула. – Да, это поможет тебе заснуть, Алекс. Кажется, ты слегка расклеился. – Ничего я не расклеился! – Он сверкнул глазами на Роджера: тот громко захохотал, – а вот Гранту хватило ума смотреть только на свой бокал с бренди. – Мне кажется, я видела, как мисс Уилкинсон вышла в сад, – продолжала Диана. – Ты бы проследил, чтобы она не заблудилась. Кроме того… Думаю, она не отказалась бы посмотреть на фонтан. При полной луне он выглядит так прелестно и так таинственно… Алекс поморщился. Бывали случаи, когда он по-настоящему не выносил свою сестру. – Я уверен, что мисс Уилкинсон прекрасно найдет дорогу сама. Сад не дремучий лес. – Это для тебя. Ты бродил по нему много раз. А мисс Уилкинсон тут впервые. К тому же луна отбрасывает столько… гм… интересных теней. Зевс всемогущий! Что бы Диана ни делала, она всегда умудрялась вызвать у него желание закатить ей скандал. Но он не поддастся этому примитивному порыву. Он умеет держать себя в руках. А кроме того, он знает, что все равно выиграть у сестры не сумеет. И никогда не мог. – Однако мисс Уилкинсон очень находчивая. Я за нее ничуть не беспокоюсь. – Алекс заставил себя улыбнуться и добавил: – А теперь всем спокойной ночи. Увидимся утром. Он уже хотел повернуться к двери, но Диана вдруг спросила: – А ты зайдешь утром к девочкам? Те, кого не было в детской, когда ты туда забегал днем, очень расстроились, что не повидались с тобой. Алекс широко улыбнулся. Будет большим облегчением провести какое-то время с существами женского пола, говорившими только то, что они думали. |