Книга Храм любви при дворе короля, страница 43 – Виктория Холт

Стена окружала маленький садик, где у кроличьих клеток стояла на коленях девушка.

– Что беспокоит тебя, Диоген? – говорила она. – Скажи, маленький. А ты, Пифагор, испуган. Что ты увидел?

– Не видно, что беспокоит их? – спросил Джек.

– Нет.

– Это Джайлс Херон. Я встретил его, он шел от реки.

– Добрый день, – сказала девушка молодому человеку. – Вы понимаете что-нибудь в кроликах? Они у нас недавно. С тех пор, как мы переехали в Челси. Не представляете, что может их так напугать?

Джайлс поглядел на девушку. Лицо ее разрумянилось, светлые волосы выбивались из-под шапочки; в голубых глазах сквозила тревога. Было ясно, что о кроликах она думает больше, чем о госте. Он нашел ее довольно оригинальной в сравнении с юными леди, которых встречал при королевском дворе.

– Возможно, поблизости горностай или ласка, – ответил Джайлс. – Кролики ведут себя так от страха.

– Но где? Я ничего не вижу… А вы?

– Может, собака? – предположил Джайлс.

– Нет, Сократ и Платон любят кроликов. «Диоген, Пифагор, Сократ и Платон! – подумал Джайлс. – Разве этого не стоило ожидать? Даже животных называют греческими именами». Однако девушка с мальчиком понравились ему. Девушка продолжала:

– У нас все животные дружат. Отец говорит – потому что они живут вместе и знают, что бояться друг друга им не нужно. И что в мире не существовало бы страха, если б все понимали друг друга. Так что думаю, испугались они не собак.

Джайлс оглядел обнесенный стеной садик, и его зоркие глаза разглядели пару блестящих глаз в кустах неподалеку от клетки.

– Вот! – крикнул он. – Смотрите.

Девушка и мальчик обратили взгляды в ту же сторону.

– Ласка, – сказал Джайлс. – Этим все объясняется.

– Надо ее прогнать, – сказала девушка. Джайлс ухватил ее за руку.

– Нет. Это опасно. Побудьте здесь.

Тут в садик вбежала большая собака, за ней обезьянка. В кустах послышалось шевеление; собака замерла на миг, потом бросилась к кустам, громко лая и весело подпрыгивая.

Обезьянка последовала за ней. Джайлс все еще держал девушку за руку. От волнения он забыл о придворных манерах и этикете. Все напряженно ждали, как поведут себя животные.

В атаку пошла обезьянка. Она неожиданно прыгнула в кусты. Девушка затаила дыхание. Джайлс крепко стиснул ее руку. В кустах послышались писк и шорох; оттуда появилась обезьянка, она что-то лопотала, глаза ее блестели.

– Ласка убежала! – взволнованно воскликнул Джайлс. – Обезьянка прогнала ее.

– Мармот! – воскликнула девушка. – Ты смелое существо!

Обезьянка подбежала к ней и взобралась на плечо. Собака прыгала вокруг нее, неистово лая.

– А ты, мастер Платон, только поднимал шум. Ты был герольдом, а Мармот – героиней. Она победительница. Нравится вам Мармот, мастер Херон? Ее привез матери один наш друг из другой страны. Летом она очень счастлива здесь, но зимой о ней приходится очень заботиться.

– Существо действительно смелое, – ответил Джайлс. – Но я пока не знаю, как вас зовут.

– Не знаете? Я Сесили Мор.

– О! – воскликнул Джайлс с радостью. – Вы… это правда?

Лицо девушки приняло удивленное выражение.

– Не понимаю. Он улыбнулся.

– Я думал, вы очень маленькая, бледная и сутулая от сидения за книгами.

Сесили рассмеялась.

– И, – продолжал Джайлс, тоже смеясь от громадного облегчения, – засыплете меня вопросами по-латыни.

– У нас в семье самая умная Маргарет. И Мерси. Возможно, вы слышали о них. Маргарет настоящая ученая, но вместе с тем и веселая. Она очень любит писать по-латыни и по-гречески, а Мерси увлекается математикой и медициной. Элизабет, она постарше меня, тоже умная. Бедняга Джек и я не столь уж умны. Правда, Джек?

– Я неуч в семье, – ответил мальчик. – С трудом умею писать по-латыни и понимать их разговоры.

– В сравнении со мной ты покажешься настоящим ученым, – сказал Джайлс.

– Тогда добро пожаловать! – воскликнул мальчик. – Мне будет очень приятно наконец-то ощутить себя образованным.

– Джек, – сказала Сесили, – правда, хорошо принимать в доме человека, не считающего знание латыни и греческого самым важным на свете?

– А что вы, мистресс Сесили, считаете самым важным?

– В настоящую минуту – убедиться, что кролики в безопасности и ласка больше не вернется.

– Не вернется, – заверил Джайлс. – Обезьянка хорошо задала ей жару. Надолго запомнится. У животных иногда бывает долгая память.

– Правда? – сказала Сесили. – Очень рада.

– Значит, вы любите животных? – спросил Джайлс.

– Да. А вы?

– Своих собак и лошадей.

– Я тоже люблю лошадей, собак и маленьких беспомощных существ вроде птиц и кроликов. У нас есть домашняя птица и хорошенькие поросята.

– Так у вас здесь ферма?

– Ну, есть земля и животные. Мы многое выращиваем для себя. Нам очень хотелось этого, пока мы жили в Баклерсбери. Сейчас у нас косят траву. Мне надо бы пойти помочь. И Джеку тоже. Но я увидела, что происходит здесь…

– Не думал, что у вас хватает времени содержать столько животных.

– Семья большая. Животные у всех свои. Отец разрешает заводить каких угодно. Единственное требование – мы должны заботиться о них, кормить и ухаживать. Этот павлин принадлежит Элизабет. Красивый, правда? И очень высокомерный, не берет еды ни у кого, кроме Бесс… разве что очень проголодается. Любит, чтобы им восхищались.

– Тщеславен, как придворный щеголь.

– Придворные щеголи так же тщеславны?

– Некоторые гораздо больше.

– И вы один из них?

– Да, но без своих нарядов. Здесь, среди ученых, я чувствую себя робко. Видели б вы меня при дворе! Там я распускаю свои красивые перья и жду восхищения.

– Хотелось бы видеть вас за этим занятием.

– Как знать, может, и увидите. Однако если я немного поживу здесь, как условились наши отцы, то, вне всякого сомнения, разгляжу себя очень ясно и пойму, что мне нечем хвастаться.

– Я не верю, что вы хвастун, – сказала Сесили, – поскольку суть тщеславия в том, что тщеславные люди его не сознают. Им кажется, их напыщенный вид и есть естественный.

– Вижу, вы очень умны, – сказал Джайлс.

– Чепуха. Смотрите, как Мармот глядит на вас. Вы ей нравитесь.

– Правда? Мне кажется, она смотрит на меня с подозрением.