Онлайн книга «Мистер»
Я выдвигаю стул, она садится. Яго приносит напитки, а Меган уходит, чтобы принести меню – или крикетную биту. – Твое здоровье, – поднимаю я бокал. – Твое здоровье, – отвечает Алессия. Сделав глоток, она вдруг произносит: – Знаешь, мне кажется, эта девушка почему-то на тебя сердится. – И мне так кажется. – Пожав плечами, я отбрасываю эту тему. – Так что ты говорила о религии? Алессия недоверчиво оглядывает меня, будто все еще раздумывая о Меган и ее загадке. – Коммунисты запретили в моей стране все религии. – А откуда у тебя золотой крестик? – Меню! – прерывает нас Меган и подает нам по листку бумаги в ламинате. – Скоро вернусь, чтобы принять заказ. – Она разворачивается и уходит. – Так ты говорила… Алессия провожает Меган задумчивым взглядом, однако от комментариев воздерживается. – Это крестик моей бабушки. Она была католичкой. Молилась тайком. – Значит, сейчас в Албании совсем нет религии? – Теперь есть. Когда коммунисты проиграли и у нас объявили республику, религию снова разрешили. Но нам в Албании это не очень важно. – Серьезно? А я думал, на Балканах все зависит от религии. – Только не в Албании. У нас… как это… светское государство. Религия – личное дело каждого. Связь между тобой и Отцом Небесным. У нас в семье все католики. А большинство в нашем городе мусульмане. Впрочем, мы об этом особенно не задумываемся, – подробно отвечает она и вдруг с любопытством спрашивает: – А к какой церкви принадлежишь ты? – Я? Ну, наверное, к англиканской. Вот только на самом деле я совсем не религиозен. Вдруг вспоминаются слова викария: «Мы должны подавать пример». Черт побери! Наверное, стоит завтра сходить в церковь. Кит выбирался на воскресную службу раз или два в месяц, когда наезжал в поместье. Я не такой. Мне так жить сложно. Слишком тяжек груз. – И все англичане такие, как ты? – спрашивает Алессия, втягивая меня в беседу. – Это личное дело каждого. К тому же в Англии живут люди самых разных национальностей. – Я заметила. По утрам в поезде пассажиры говорят на многих языках. – Тебе нравится в Лондоне? – Шумный город. И все очень дорого. Зато интересно. Я никогда раньше не бывала в большом городе. – И даже в Тирану не ездила? Вот и пригодилось мое дорогостоящее образование. Я помню, что столица Албании – Тирана. – Нет. Я никогда никуда не ездила. Даже моря не видела. Пока ты не привез меня сюда. Она тоскливо смотрит в окно, а мне прекрасно видны ее длинные ресницы, прямой тонкий нос и пухлые губы. Я ерзаю на стуле, меня охватывает знакомое напряжение. «Успокойся». Возвращается Меган, сердитая, насупленная, с зализанными к затылку волосами, и все проходит само собой. «Ох ты, до сих пор злится. А ведь прошло семь лет. Если бы не то далекое лето…» – Что закажете? – неприязненно глядя на меня, спрашивает она. – Улов дня – треска. Последние слова она произносит как ругательство. – Мне пирог с рыбой, пожалуйста. – Мне тоже пирог с рыбой, – говорит Алессия. – Два пирога с рыбой. Вино? – Мне достаточно пива. А тебе, Алессия? Меган поворачивается к прелестной Алессии Демачи. – А вам? – едва не клацнув зубами, спрашивает она. – Мне тоже пива, спасибо. – Спасибо, Меган, – говорю я рокочущим басом, без слов предупреждая ее. Уходя, она бросает на меня испепеляющий взгляд. «Наверняка плюнет мне в тарелку. Или еще хуже – в тарелку Алессии». – Черт, – едва слышно ворчу я, глядя ей вслед. Алессия внимательно следит за мной. – У нас давние разборки, – объясняю я, смущенно потягивая горловину свитера. – Разборки? – С Меган. – А, – бесстрастно роняет Алессия. – С ней все давно кончено. Лучше расскажи о своей семье. У тебя есть братья или сестры? – спрашиваю я, пытаясь нащупать новую тему для беседы. – Нет, – коротко отвечает она, видимо, раздумывая о Меган. – А родители? – Отец и мать, как у всех. – Алессия приподнимает тонкие, красиво изогнутые брови. «Ага! У восхитительной мадемуазель Демачи прорезались зубки». – А какие они? – спрашиваю я, предвкушая интересные ответы. – Моя мама очень… храбрая. О матери Алессия говорит мягко и печально. – Храбрая? – Да. Девушка заметно мрачнеет и снова отворачивается к окну. Понятно. О матери говорить не хочет. – А отец? Алессия качает головой и пожимает плечами. – Обыкновенный албанец. – И что это значит? – Ну… человек старой закалки, и я не… как сказать… Мы не смотрим друг другу в глаза. Судя по выражению лица Алессии, этой темы тоже лучше не касаться. – Расскажи мне об Албании. Ее нежное личико расцветает. – Что ты хочешь узнать? Она смотрит на меня сквозь длинные темные ресницы, и мышцы в паху скручиваются в тугой узел. – Все, – шепчу я. Я смотрю на нее и в оцепенении слушаю рассказ. Алессия – красноречивая и страстная рассказчица, она рисует яркую картину своего дома и страны. Албания в ее рассказе предстает особым государством, где самое главное место отводится семье. Это древняя страна, пережившая за столетия влияния нескольких культур и идеологий. Албания смотрит и на восток и на запад, но большинство населения все же склоняются к европейскому образу жизни. Алессия гордится городком, в котором родилась: Кукес – крошечная точка на севере страны в районе границы с Косово, и Алессия может бесконечно рассказывать о прекрасных озерах и реках с быстринами, хотя больше всего она любит горы, окружающие Кукес. Алессия преображается, говоря о природе. Ей очень не хватает родных мест. – И вот почему мне нравится здесь. В Корнуолле тоже прекрасная природа. Нас прерывают: Меган приносит пироги с рыбой. Звякнув тарелками о стол, она уходит, не сказав ни слова. На лице у нее написано всегдашнее презрение, но пироги с рыбой теплые, и вроде бы на них никто не плевал. – Чем занимается твой отец? – осторожно спрашиваю я. |