Книга Блэкаут, страница 61 – Марк Эльсберг

Мужчина положил руки на пояс.

– Не беспокойтесь, мадам.

– Но разве нас не должны осмотреть?

– Нет, мадам. Эта эвакуация – лишь мера предосторожности.

– После аварии в Японии по телевизору показывали, как людей во временных лагерях…

– Мы с вами не в Японии.

– Я хочу, чтобы меня осмотрели! – потребовала Аннет и не узнала собственный голос.

– У нас нет для этого ни приборов, ни персонала. Но повторяю, вам нечего опасаться. На «Сен-Лоран» ничего…

– Но мне страшно! – вскричала она. – Зачем же нас эвакуировали?

– Говорю вам еще раз, – мужчина уже явно терял терпение, – это мера предосторожности.

И он вновь занялся консервами.

Аннет чувствовала, как ее сотрясает мелкая дрожь, а лицо горит. К глазам подступили слезы, и она на секунду сомкнула веки.

Близ Ахена

Эберхарт и Карстен останавливались еще в двух местах. Пока они раздавали пайки, Шеннон и Манцано сидели в кабине. Лорен время от времени проверяла его лоб – похоже, жар понемногу спадал. Наверное, действовали таблетки из больницы.

Небо начинало темнеть. До Ахена оставалось еще несколько километров. Местность вокруг была малонаселенная, всюду простирались поля и небольшие леса. Карстен резко затормозил, и Шеннон почувствовала, как ремень врезался ей в грудь. Она посмотрела вперед и увидела лежащее поперек дороги дерево.

Дверцы распахнулись, раздались крики. Шеннон увидела дула винтовок, затем головы: лица замотаны в шарфы, кепки и шапки низко сдвинуты.

– Выходи! – скомандовали грабители и полезли в кабину.

Карстен попытался дать задний ход, но кто-то из нападавших ударил его прикладом по руке, другой приставил ружье к голове. Скривившись от боли, Карстен отпустил рычаг и поднял руки. Его потащили наружу, он едва не выпал, но успел удержаться и торопливо выпрыгнул. Эберхарт последовал его примеру. Снаружи послышались глухие удары и крики. Шеннон вжалась в спинку и машинально вскинула руки. Грабители навели на них ружья и что-то кричали. Лорен отстегнула ремень Пьеро и попыталась приподнять его, чтобы он самостоятельно смог выбраться из кабины. Затем подхватила рюкзак и его ноутбук. Кто-то потащил Манцано из кабины и попытался выволочь на дорогу. Шеннон ухватилась за него и протиснулась вперед.

– Полегче! – крикнула она по-английски.

Манцано навалился на ее плечо, и она помогла ему выбраться, чтобы он не ударился об асфальт. Эберхарт и Карстен скорчились на обочине. Один держался за голову, второй – за промежность.

Один из нападавших тем временем занял водительское сиденье, двое забрались назад, еще трое влезли с пассажирской стороны. Водитель дал задний ход, развернул грузовик и поехал в том же направлении, откуда они приехали.

– Ублюдки! – проревел Эберхарт им вслед.

Объятый облаком пыли, грузовик постепенно уменьшался и вскоре скрылся из виду.

«Кто бы говорил», – подумала Шеннон.

Эберхарт между тем поднялся, хоть и постанывал. Шеннон ничуть его не жалела: он получил по заслугам. Тем не менее спросила:

– Вы как?

– В кузове все равно ничего не осталось, – просипел Эберхарт.

Карстен тоже поднялся.

– Далеко еще до Ахена? – спросила Шеннон.

Эберхарт махнул вдоль дороги:

– Километра четыре.

Берлин

Михельсен как раз проверяла объемы продовольственных резервов, когда услышала чей-то голос над ухом:

– В штаб. Всем. Немедленно.

С самого начала любую новость объявляли во всеуслышание, будь то сообщение в СМИ или внутреннее распоряжение.

В этот раз было иначе. Служащий обходил помещения и одному за другим шептал на ухо эти слова. Словно была какая-то тайна, здесь, в этом защищенном пространстве, их последнем прибежище и единственном месте, которое давало людям хоть проблеск надежды, что ситуацию еще удастся взять под контроль. В конференц-зале не осталось свободных мест. Во главе длинного стола сидели бундесканцлер и половина министров. Ни на ком уже не было галстуков и пиджаков. И здесь никто не решался заговорить, пока служащий последним не вошел в зал и не закрыл за собой двери.

– Дамы и господа, – начал министр внутренних дел, – ситуация перешла на новую ступень эскалации. Как сообщили несколько минут назад наши эксперты, противник внедрился в нашу систему коммуникации. Пока неизвестно, как им это удалось и к чему у них есть доступ. Но уже сейчас ясно одно: ваши компьютеры взломаны. Это подтвердили в Европоле, во французском штабе, в британском, польском и нескольких других. Остальные еще не успели проверить свои системы, но можно предполагать, что они подверглись заражению. – Он поднял руки: – Во избежание недопонимания: мы не думаем, что кто-то из присутствующих причастен к этому. Проникновения в наши системы, вероятно, были спланированы заранее, как и атаки на энергетическую инфраструктуру.

Он опустил руки, прокашлялся и продолжил:

– Однако они не ограничились одним лишь наблюдением. Нет, они манипулировали нашими действиями, саботировали их и всячески вводили нас в заблуждение! К сожалению, обнаружить это удалось далеко не сразу, и мы понесли определенные потери. Следует понимать, что любое ваше сообщение будет прочитано, любой разговор – подслушан.

Михельсен пребывала словно в трансе. Откуда-то из зала донесся шепот.

– Именно так, любые разговоры, не только телефонные, – уточнил министр. – Ваши компьютеры оборудованы камерами и микрофонами, и при наличии соответствующего инструментария они могут быть активированы удаленно. Таким образом, враг видит и слышит все, что попадает в зону его видимости и слышимости. У противника есть глаза и уши – здесь, в самом сердце оперативного штаба! И мы еще ничего не слышали от Европола, от Франции, Польши, центров по сбору информации, от НАТО. Впрочем, я не буду удивлен…

Он перевел дух.

– Любая передача информации, внутри страны или за рубеж, должна немедленно подтверждаться по выделенной системе связи. Таким образом, если вы пересылаете кому-то данные или отдаете распоряжение, адресат должен перезвонить, подтвердить, что данные приняты, и сверить их содержание. Можно предполагать, что система радиосвязи не инфицирована и по-прежнему безопасна.

Он оглядел присутствующих, чтобы удостовериться, все ли его поняли.

Ахен

– Черт, ну и холодрыга! – проворчала Шеннон.

Манцано наблюдал, как она роется в рюкзаке в поисках свитера.

– Как все это достало!.. – изнуренно простонала Лорен. – Хочется теплую постель у себя дома, горячий душ, а еще лучше, горячую ванну!

Что он мог сказать на это? Его била мелкая дрожь – сложно было сказать, от холода, от изнеможения или от всего сразу. Весь вечер они тщетно искали укрытие. На их лицах таяли редкие снежинки.