Книга Флаг, барабан и паровоз , страница 36 – Оксана Обухова

– Ты объяснишь мне, что здесь происходит?! – «Че» разъяренно повернулся к Дусе.

Евдокия устало закрыла лицо ладонями, помассировала лоб и щеки, сказала из-под пальцев:

– А ведь я тебя предупреждала. Просила – давай уйдем отсюда… Но у тебя мужская гордость… типа.

В обитой войлоком комнатке раздался грозный рык:

– Да ты можешь мне объяснить, что здесь происходит?!

Сыщица открыла лицо, твердо посмотрела в притягательно-ненавистное лицо и выговорила твердо:

– Стас только что признался в двух убийствах. В прошлом году он грохнул Доброжелателя, Модеста Казимировича, вчера убил Василия Никитича Загребина.

– Стас… грохнул Васю Конника?! – «Пассионарий» смотрел на Евдокию так, словно она обвинила его друга в убийстве Иисуса. – Не верю… Этого не может быть…

Относительно убийства Модеста Казимировича «Гевара» не протестовал. Последующие выражения тоже можно посчитать пустым мычанием: улики налицо – Стас сбежал, тем самым косвенно признал все обвинения.

На Антона было тяжело смотреть. Евдокия понимала, что сейчас творится с уверенным и сильным «тигром». Не далее как сегодня утром Дусе показалось, что на нее рухнул потолок. А на сыщицу – всего-то! – наорали начальник ГУВД и городской смотрящий.

Антону было хуже. Его предал лучший друг. Возможно, мир слегка перевернулся. Мобильный мощный «тигр» оказался запертым.

Была б сейчас какая-нибудь заварушка, Крученый, без сомнения, проявил бы прыть и резвость. Евдокия уже успела немного изучить бывшего любовника – постель узнаванию крайне способствует, – котелок у «Че Гевары» варит замечательно. Мыслительные реакции куда выше средних показателей – умен и расторопен сын вора в законе.

Но сейчас на его голову свалился многотонный потолок. И Евдокия это знала как никто другой. Ее утренние события парализовали больше чем на час.

Сыщица достала из кармана мобильный телефон, Крученый, как казалось Евдокии, пребывающий в легком ступоре, заметил движение и глухо буркнул:

– Здесь связи нет. Звукоизоляция.

Евдокия поежилась, поглядела на низкий потолок и представила его давящую основательность – несколько этажей дома наверху.

– А вентиляция здесь есть?

– Не переживай, – хрипло произнес сосед по «камере». – Не задохнемся. От жажды быстрее сдохнем.

Дуся более внимательно оглядела помещение: никаких шкафчиков, где можно было бы разыскать бутылку с водой, здесь не было. Ровные стены, стоящие на подставках и свисающие с потолка микрофоны, пюпитры, стол и высокий круглый табурет на железных ножках. Два человека заперты в подвале на совокупной глубине двух могил – метров пять до уровня земли, не меньше.

Евдокия снова поежилась. Надежность ловушки впечатляла. Графа Монте-Кристо, проковырявшего подземный ход за двадцать восемь лет, хотя бы поили и кормили… Здесь дверь откроют либо чтобы узников автоматной очередью покрошить, либо зайдут через пару дней, когда мобильный «тигр» уже от жажды бредить будет. Возьмут обоих тепленькими… едва-едва.

Но это фигушки. Вы, главное, перед стеклом хоть на мгновение появитесь и завяжите разговор, а там посмотрим кто кого. У узницы знаковая для подвальных пленников фамилия – Землероева.

Евдокия встряхнула плечами, приказала себе взбодриться и не поддаваться панике. Поглядела на сгорбившегося Крученого:

– Антон, ты в состоянии соображать нормально? Отошел? У нас времени мало, а надо еще о многом поговорить.

Крученый поднял на Евдокию изумленные без всякого наигрыша глаза и прошептал:

– О чем ты, дорогая? У нас времени… – «Че» обвел рукой небольшой помещение, потом чиркнул ладонью под подбородком: – Во сколько! Завались. Отсюда не выбраться! Стас объявит своим парням-музыкантам, что в подвале типа канализация рванула, сюда ни одна падла носа не сунет! Кому интересно говно нюхать… Мы тут подохнем от жажды через несколько дней и… – Антон не договорил. Неожиданно хмыкнул: – Прикинь. Когда Стас эту комнатку оборудовал, то пошутил: «Если надо будет какого коммерса прессануть, вези сюда. Здесь звукоизоляция, стальная дверь, стекло фиг вышибешь…» Как оказалось, – Антон печально усмехнулся, – в каждой шутке есть доля шутки.

– Не думаю, что Стас шутил, Антон, – медленно покачала головой Евдокия. – Ты плохо знаешь своего друга.

– Ну-ну. – «Че Гевара» прищурился. – А ты типа его уже хорошо изучила?

Евдокия пожала плечами:

– Я знаю о нем то, что характеризует его лучше прожитых рядом с тобой лет. Он безжалостный и хитрый убийца. Твое участие, правда, как мне кажется, запланировано не было. Стас сейчас и сам шоке. Друг ты, не друг, кореш, не кореш – ты, Антоша, сын смотрящего.

– И он нас типа выпустит через пару часиков и к папе отвезет?

– Нет. Но ему придется выпустить из этой комнаты меня.

– Не понял! – поднял брови Антон. – Тебя – одну?

– Да. У него не будет выбора.

Говоря это, Евдокия подняла вверх указательный палец и повращала им в международном жесте «осторожно, нас подслушивают, пишут».

«Че» понятливо смежил веки. Еще бы не понять, заперли бывших любовников в студии звукозаписи. Немного подумав, «Гевара» решительно направился к микрофонам и последовательно выдрал с корнем их шнуры один за одним.

Дуся с сомнением оглядела обитые войлоком стены. Подумала: а сколько здесь еще может быть микрофонов понатыкано? Антон уже показал, какой он тут специалист-музыковед.

Но вслух ничего говорить не стала. Обижать человека с рухнувшим потолком на голове (оказавшегося к тому же в одном с тобой узилище) негоже, ни к чему. Крученому нужно срочно восстанавливаться и выходить из шока. Он многое тут знает, он должен помогать.

Евдокия трудолюбиво склонилась над мобильным телефоном, Антон сразу же стал напоминать: «Я ж говорил тебе, что связь здесь не действует…»

Но сыщица, многозначительно приложив палец к губам, произнесла:

– А я недоверчивая. Проверить хочу. И, кстати, Антон, не мог бы ты мне рассказать о Стасе? Кто он такой, откуда «Хабанера»…

Крученый подошел к девушке и, заглядывая через ее плечо, посмотрел, чем она занимается. Одновременно говорил:

– Хабанера – его первое погоняло на малолетке. Стас, когда над кем-то прикалывался, всегда насвистывал эту мелодию. У него мать – оперная певица.

– Да ладно, – не отвлекаясь от дела, изумилась Землероева. Опираясь поясницей на стол, она строчила пальцем по выпуклым кнопочкам архаичного цыганского мобильника.

– Стас пермский, там есть опера. А родич у него – мент. Не легаш, конечно, но погоны носил: был инструктором в ментовском тире. И Стаса к оружию приучил. Пока Стас ствол у него не спер и в одного гада всю обойму не засадил.

– В гада? – уточнила Евдокия.