Онлайн книга «Гуляйполе»
|
Постепенно победные реляции стали вытесняться новостями о неудачах. Пришли газеты с сообщением о неудачах на Северном фронте в Курляндии, об отступлении русских войск к Риге и Двинску, о создании «непобедимой дивизии латышских стрелков». Успехи на Кавказском фронте, против турок, освобождение населенных многострадальными армянами земель казались анархистам мелочью на общем фоне. – Тэк-с! Отступают!.. И тут тоже!.. Эти латышские стрелки… еще неизвестно, куда они повернут штыки! – Шомпер потирал руки от возбуждения. – Отлично! Следует ждать больших перемен. Войны всегда порождали крупные социальные катаклизмы. Даже успешные войны… Крымская вызвала освобождение крестьян и целый ряд реформ. Русско-японская чуть было не взорвала Россию. А теперь эта, мировая, русско-германо-турецкая. Она окажется особенной! Поражение России неизбежно, а между тем десять миллионов крестьян получили оружие и навыки войны. Что это значит в стране, где большинство жаждет крутых перемен, вы понимаете?.. – Шомпер оглядел сокамерников с таким видом, будто он лично развязал эту благодетельную войну. – Чему вы радуетесь? – спросил Трунов. – За поражением следуют бедствия, а не перемены к лучшему. – И это говорите вы, социал-демократ? – Я, простите, плехановец, оборонец! – Почему же в таком случае ваш Плеханов в Швейцарии, а вы – в Бутырке? – спросил не потерявший язвительности, но изрядно облысевший Сольский. – Почему вы, патриоты, не в Петрограде? Не в Думе? – Идиотизм царского правительства, – пожал плечами Трунов. – Но как бы этот идиотизм не перерос во всеобщий терроризм! – Бросьте! – воскликнул Шомпер. – Революция будет прекрасна… Революция цветов и черных полотнищ анархизма!.. – Или красных ленинских знамен? – с иронией отозвался Сольский. – Никогда! Ибо идея новой диктатуры, которую несет Ленин, будет отвергнута свободолюбивым народом России! Аршинов попытался примирить сокамерников: – Какая б она ни была, революция, но она освободит нас, и это уже прекрасно! Принимая участие в беседе, Сольский одновременно бегло просматривал газеты. В «Русском инвалиде» на первой странице был помещен рисунок, изображающий бравого казака с четырьмя «георгиями», а под ним надпись крупными буквами: «Егор Ксенофонтов, младший брат Кузьмы Крючкова». И дальше: «Юго-Западный фронт развивает наступление… Ура русскому оружию!» – Слушайте, Шомпер! Почему вы всегда видите только то, что вам хочется видеть? – возмущенно спросил он, оторвав взгляд от газеты. – Вот же: надавали тумаков австриякам. И германцам досталось!.. – И что в этом хорошего, Зяма?! Это же удар по нашей революции! – Ага! – восторжествовал Трунов. – Анархия, кажется, в ближайший вторник не состоится!.. Может быть, в среду? Шомпер, как водится, напал на Трунова. Их разнимал тоже, как водится, Аршинов: – Товарищи! Товарищи! Не надо превращать идейные разногласия в штыковую атаку! – Он поднял с пола одну из газет, «Московские ведомости», стал рассматривать первую полосу. – «Родина-мать ждет тебя с победой, солдат!» Вот уже и про мать вспомнили. Видать, действительно все неважно на фронте. – Он обратился к Махно: – Скажите, Нестор Иванович, а как вы понимаете Родину-мать? – Как родину-мачеху, – ответил Махно. – Шо хорошего видит дите от мачехи? Так и крестьянству от победы ни холодно, ни жарко. Как было нищим, так нищим и останется. – Вот! Именно крестьянство! – подхватил Шомпер. – А оно, между прочим, бессознательный носитель анархической идеи! – Насчет «бессознательного» – тут вы, Исак Матвеевич, трошкы перегнулы, – усмехнулся Нестор. Спор прервал надзиратель. Он вошел в камеру с ведром воды и шваброй: – Большая приборка, господа! От сквозняка летали по полу газеты, забивались под кровати… …Весной Нестора вновь отвели в медчасть. На кушетке его прослушивали врачи. Двое. Худой, со стеклышками на носу, и полный, с бравыми офицерскими усами. – Дышите!.. Не дышите!.. Сядьте… Глубокий вдох… Выдох… Ребра Нестора, выдающие рахитичное сложение, со следами переломов, ходили ходуном. На руках и ногах – следы от железных обручей. – В детстве чем болели? – спросил первый врач. – Детством, – ответил Махно. – Хм… Остроумно… Вот видите, Иван Корнеевич, ключичную область? Выпуклость эту! Типичные следы английской болезни!.. – Да, да, – согласился второй врач. – Рахитис вульгарис… Я только не понимаю, почему ее назвали английской. – Это шо ще за английская хвороба? – в свою очередь спросил Нестор. – Я в Англии сроду не был. – Это болезнь английских детей из рабочих кварталов. Следствие недоедания и плохих условий жизни… Однако, заметьте, англичане не бунтуют, а работают. Дисциплинированная нация! – Мы – други, – буркнул Махно. – Вот именно. Мы мечтатели, – резким, скрипучим голосом профессионала, которому до чертиков надоело возиться с болезнями, заметил врач в пенсне. – Однако помолчите… Он снова, приставив к груди Нестора деревянную трубочку, прослушивал его дыхание. Удивленно посмотрел на коллегу: – Никаких следов былой крепитации. Как будто и не было туберкулеза. Вот она, выносливость наших аборигенов! Просто удивительно!.. В анамнезе черт знает что понаписано, а я ничего не нахожу. Хоть сейчас в пластуны! – А с чого это така проверка? – насторожился Махно. – Общая, дорогуля! Общая… для молодых арестантов. На случай, если Родина призовет вас в добровольцы. «Батальоны смерти», слышали про такие? Французы показали пример! Но первые – немцы. Тодтбатальонен. Иначе еще: штурмтруппен. – Французы, немцы… У ных свои болячки, свои смерти, – проворчал Махно. – А мы прости арестанты… каторжники… – Кто знает, что будет завтра, – сказал худой врач. – А насчет пластунов это я как бы… иносказательно. В том смысле, что по здоровью вы вполне годитесь. – Значить, отпускаете? Могу вернуться в свою камеру? – с надеждой спросил Нестор. – Не торопитесь. Мы еще вас понаблюдаем. Убедимся, что вы полностью выздоровели. – И, обернувшись к коллеге, худой врач повторил: – Все же удивительно, Иван Корнеевич! Я этот случай обязательно опубликую в «Медицинише вохеншрифте» в Санкт-Петер… ну, в Петрограде. У доктора Рудольфа Ванаха. Чтоб на всю Европу! – Какие еще Европы, бог с вами, Карл Иванович! – Полный, топорща усы, замахал своей похожей на детскую дудочку слуховой трубкой. – Вся Европа воюет. Кого сейчас могут заинтересовать случаи выздоровления от банального туберкулеза? Гибнут миллионы людей! Нас надо лечить от сумасшествия! Вот проблема-с! Высокий нахмурился, пенсне слетело в его левую ладонь. – Однако вы революционер, Иван Корнеевич! |