Книга Черный лебедь, страница 9 – Виктория Холт

Подобной деятельностью он занимался более сорока лет, взяв за обыкновение посвящать этому, по крайней мере, один вечер в неделю.

— Конечно, он всегда отличался от остальных, — сказал отец. — Он превосходен. У него появляется какая-нибудь идея, и он старается реализовать ее. Ему и в голову не приходит, что этим он может повредить самому себе. Он чувствует себя обязанным вершить то, что считает правым делом. И вот теперь, как в случае с крестовым походом за спасение уличных женщин, он набросился на проект самоуправления Ирландии.

Общение с падшими женщинами легко могло разрушить его карьеру. Действительно, поползли всевозможные слухи, касавшиеся его истинных намерений в отношении этих женщин, но ему было все равно. Он чувствовал, что на него возложена миссия, и был полон решимости выполнить ее Понимаешь, в некотором смысле его нельзя считать вполне нормальным человеком.

— А теперь он твердо уверовал в необходимость самоуправления для Ирландии, — сказала я, — в то время как ты начинаешь понимать, что это ошибочное решение. Его навязчивая идея может положить конец его карьере, тем не менее, он не колеблется.

— Боюсь, что может начаться гражданская война.

Гладстон забывает о том, что многие, и особенно в Северной Ирландии, не желают никакого самоуправления. Если он будет продолжать в том же духе, это плохо кончится для него.

— Он похож на святого, — сказала я. — Он обязан делать то, что считает правильным, невзирая ни на какие последствия для себя.

Мой отец все более убеждался в том, что на этот раз их пути с Гладстоном расходятся, и наконец он принял решение — как оказалось, фатальное для него.

В нем победило чувство долга. Его первым шагом было выступление, в котором он заявил о своей оппозиции к законопроекту об Ирландии. Как обычно, отчет о его речи появился в газетах.

Отец всегда был сильным, остроумным оратором, харизматической личностью, человеком, постоянно привлекавшим к себе всеобщее внимание. Не вполне кристальное его прошлое и то, что из-за, этого он упустил блестящие возможности, постоянно привлекали к нему внимание общественности; более того, его часто и с удовольствием цитировали.

Наутро после произнесенной им речи его имя появилось в газетах под заголовком:

«ЛЭНСДОН В ОППОЗИЦИИ К ЗАКОНОПРОЕКТУ О САМОУПРАВЛЕНИИ.

ОРУЖЕНОСЕЦ ГЛАДСТОНА ДЕЛАЕТ РЕЗКИЙ ПОВОРОТ.

КОНСЕРВАТОРЫ ТОРЖЕСТВУЮТ.»

Я зашла в его кабинет в тот момент, когда он читал газеты.

— Значит, ты решился, — сказала я.

— Я уверен, что поступил правильно, — ответил он спокойно.

Потом начались напряженные, волнующие дни. Мы внимательно следили за обсуждением законопроекта в палате общин. Он прошел по всем статьям, хотя, как указал мне отец, ничтожным большинством голосов.

Потом… потом его отклонила палата лордов.

Жирные черные заголовки во всех газетах бросались в глаза.

Везде писали про поражение Гладстона. Некоторые обозреватели подчеркивали, что именно отчетливо выраженная оппозиция моего отца к этому проекту сыграла решающую роль в том, что закон не был принят.

* * *

Напряжение росло. Отец признался мне в том, что он потерял все шансы получить место члена кабинета.

Глад стон был взбешен. Он собирался организовать внеочередные выборы под лозунгом «Страна против лордов».

— Старикан не понимает, что страна устала от обсуждения этого предмета Он считает, что все, как и он, поглощены ирландским вопросом.

— А как он относится к тебе? — спросила я.

— Ox… Он раздражен и разочарован во мне. Да и оскорблен. Хотелось бы мне переубедить его.

В последние дни он выглядит очень уставшим и постаревшим.

— И что ты собираешься делать?

Отец взглянул на меня и пожал плечами. Это был один из тех редких моментов, когда я видела его неуверенным.

Затем он сказал:

— Пока — продолжать делать свое дело. То, что я не согласен с премьер-министром, вовсе не значит, что я перестаю быть депутатом в Мэйнорли.

— А может быть, ты просто бросишь заниматься политикой?

— Вот уж нет! Признать свое поражение? Конечно, нет. Я буду без колебаний выражать вслух свое мнение.

— Но разве не так поступают все члены парламента?

— Им следовало бы так поступать, но случается, что личные взгляды не всегда совпадают с точкой зрения партии. И тогда человеку приходится делать Выбор.

— Как в твоем случае.

В эти дни мне постоянно хотелось быть рядом с ним, быть наготове, если ему захочется поговорить со мной И он действительно разговаривал со мной гораздо более откровенно, чем раньше Конечно, мы говорили не только на политические темы.

А потом наступил тот самый вечер, когда я ожидал его возвращения из палаты общин.

Как обычно, я приготовила ему в кабинете ужин.

На маленькой горелке разогревался суп, были приготовлены холодный цыпленок и домашние хрустящие хлебцы.

Шло время. Было уже почти Десять. Я думала о том, что сейчас происходит в парламенте. Я понимала, что некоторые коллеги отца не слишком довольны его поведением. Но я уверяла себя в том, что он поступил правильно. Люди обязаны действовать в соответствии со своими убеждениями, даже если при этом им приходится выступать против интересов партии. Всем должно быть ясно, что парламент является местом для свободных дискуссий.

Я попыталась приняться за чтение, потом начала размышлять о Джоэле, представляя себе, чем он сейчас занимается. Сколько времени займет эта миссия?

Минуло, по крайней мере, шесть недель с тех пор, как он прибыл на место. Должно пройти еще какое-то время до его возвращения домой.

Было уже почти одиннадцать. Как все-таки медленно тянулось время! Иногда палата общин засиживалась чуть ли не до утра. Если отец не возвращался в половине двенадцатого ночи, я отправлялась спать — таково было правило. Если он очень задерживался, то обычно оставался ночевать у Гринхэмов. Нужно было подождать еще полчаса.

Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Дул сильный ветер, срывавший остатки листьев с деревьев.

Целая куча листьев собралась на противоположной стороне улицы. Это были листья с деревьев в саду, которым пользовались обитатели домов на площади.

У ограды сада стоял человек в плаще с капюшоном и шапокляке. Он сделал несколько шагов вправо, потом развернулся и пошел в противоположном направлении. После этого он остановился и стал смотреть куда-то вдоль улицы.

;Я видела его очень отчетливо, поскольку он стоял почти под уличным фонарем. В этот момент послышались звуки приближавшегося кеба.

«Должно быть, это мой отец», — подумала я и посмотрела вниз, ожидая, что кеб остановится и из него выйдет мой отец. Но экипаж проехал мимо нашего; дома.