Онлайн книга «Хмель свободы»
|
– И не кажить, пан офицер! Нестор никак не мог определить звание офицера. Все было по-другому, и его хлопцам предстояло еще это выучить. Вот на узеньких зеленых погонах один ромбик. Кто этот офицер по званию? Вроде бы прапорщик… или… Нет, надо знать точно! Одна из молодиц подошла к офицеру с подносом и чаркой: – Выпейте, ваше благородие, за щастя молодых! Тот выпил. Махно выставил перед ним «икону»: – Целуйте икону, пан офицер! Свадьба – боже дело! – Шо за святый? – Не угадуете?.. Мыкола-Мерликийськый, спаситель на водах. – Добрый святый! – Офицер приложился губами к бороде Кропоткина, сняв фуражку. Надо было бы побыстрее уезжать. Но торопиться нельзя. Свадьба на Украине – дело неспешное. Каждого встреченного по дороге следует приветить, угостить. Свадебный поезд расписания не знает. А иной раз попадаются такие гости, что и пригласить требуется, чтоб, не дай Бог, не обиделись, не сглазили, не наслали на молодых порчу. Вновь забили в бубен, растянули гармошку, запели «весильную»: «Ой ходыла та Маруся по крутий гори, побачила селезня на тыхий води…» Оживился хутор. Всюду за заборами возникли, как круги подсолнечников, лица любопытствующих. Офицер вспомнил о своих обязанностях. Достал из сумки пачку листочков, несколько штук отдал Нестору: – Визьмить! Роздайте десь там, по дороги. Хай люди почитают! Махно внимательно рассмотрел листок, где текст был на русском и украинском. Здесь же был и портрет, довольно плохо отпечатанный. Присмотревшись, Нестор узнал себя, только молодого, времен еще Александровской тюрьмы. – «Имеються сведения, что в нашем уезде объявился опасный преступник и убийца, каторжник Нестор Махно…» Та-ак, стало быть, кто-то уже узнал и донес! Нестор стал читать дальше: – «…Приметы: роста малого, слегка горбат, узкоплеч, руки длинные, глаза светло-карие. Вознаграждение за поимку или указание места пребывания – миллион карбованцев…» – Читай, читай, дед! Може, де його побачишь та розбагатеешь. – А скилькы дають? – поинтересовался Махно. – Сам-то я не сильно грамотный. – Мильйон. – Мильйон? За такого страшного разбойника? Маловато! – Проезжайте! – рассердился офицер и обернулся к стражникам: – И шо за дýрни ци селяны! Сто рублив в руках не держав, а мильйон для нього – маловато! Кортеж проехал мимо улан. Приняв по доброй чарке самогона, они довольно вытирали губы, ухмылялись, переговаривались, разглядывая симпатичную невесту. Пыль скрыла и свадебный поезд, и гетманскую стражу… К ночи они подъехали к имению пана Резника. Тихо подъехали. Все, что могло громыхнуть или прозвенеть, было тщательно обмотано тряпками. Стрекотали сверчки. Где-то в глубине рощицы потягивал однообразную песню коростель. Дерк-дерк… В имении светилось несколько окон. Хлопцы залегли неподалеку от особняка, в траве. К Махно подполз в сопровождении Сашка Лепетченка парубок. – Це Мыкола, работник у пана Резника… – Говоры, Мыкола! – Окно в тому крыле я открыв, тилькы штовхнуть, – прошептал он, указывая на край длинного усадебного дома. – А стражники? – спросил Нестор. – У флигели. Тамочки, де лампа горыть, – указал Мыкола. – В карты грають… Ну, я поползу, бо можуть позвать… – И Мыкола исчез. Но вот погас свет во флигеле… Затем, одно за другим, померкли окна и наверху, в господских покоях. Махно жестами распределил хлопцев. Одни тихо и незаметно подкрались к флигелю, другие – к господскому дому. На Несторе уже не было ни седых усов, ни бороды, а у дружек с плеч исчезли расшитые рушники. Свадьба кончилась. – А что делать, если там малые дети? – спросил у Нестора Семёнов-Турский. Махно насупил брови, немного подумал: – Всех! Под корень!.. Надо, чтоб панов лютый страх взял! – С детьми я не умею, – потупившись, сказал Семёнов-Турский. – Не учили меня… с детьми… – Не бойся, москаль! – успокоил Семёнова-Турского Лашкевич. – Мыкола, работник Резника, сказав, шо пан ще в прошлом годе семью за границу вывез. Семёнов-Турский отошел к телеге, достал из-под сена винтовку. Стояла глухая тишина, лишь изредка нарушаемая сонным криком какой-то ночной птицы. Но вот двое, по плечам сгрудившихся хлопцев, поднялись к полукруглому окну господского дома. Едва слышно проскрипела открываемая створка окна. Темные фигуры мягко переползли в дом. Одна, другая, третья, четвертая… Несколько человек затаились под окнами флигелька. И снова долгая тягучая тишина… Но вот ее прорезали выстрелы. В доме зазвенело стекло, должно быть, посуда. Крики, стоны, возня. Чье-то тело в белом исподнем мелькнуло в окне, вывалилось, с мягким стуком упало на землю… И тут же, высадив окна, остальные хлопцы ворвались во флигель. В темноте едва была видна возня людей в белом, в белье, и других одеждах. Длилось все это недолго… Махно вошел в дом в сопровождении «невесты» – Юрка, уже избавившегося от своего наряда. Споткнулись об чьи-то тела. Работник Мыкола зажег в мезонине керосиновую лампу. – Форму и оружие! И больше ничего! – коротко приказал Нестор. Из темноты, поблескивая стеклами очков, выступил Лашкевич: – Нестор, тут десь и гроши! И золото! – Форму! – сердито повторил Нестор. – И поджигай! – Ты ж не велел усадьбы палыть, – возразил Лашкевич. – Теперь – война! На смерть война! Без этого… без сентиментальностей! Хлопцы грузили в брички мешки с военной одеждой и амуницией, укладывали оружие, подсумки с патронами. Все делалось быстро. Вывели из конюшни лошадей, взяли седла, сбрую. Марко Левадный забрал у Мыколы лампу и с силой бросил ее в угол мезонина. Вспыхнуло от пролившегося керосина высокое пламя, огонь набросился на шторы. Нестор последним сел в бричку, лошади тронулись. – Нестор Иванович! – Перед лошадьми возник Мыкола. – Як же я? Заберить до себе! – Сидай, Мыкола! Над усадьбой поднималось пламя. А чуть свет, когда деревья и трава только начинали светиться от росы, в глухой балке, густо поросшей терном и гледом, отряд переодевался в форму гетманских вартовых. Скоротавшие часть ночи кто на телегах, кто на куче веток, сонные махновцы примеряли обновки.. – Чистеньке, не пробыте ниде, – поглаживая синие шаровары, заправленные в добротные сапоги, удовлетворенно говорил Марко Левадный. |