Онлайн книга «Bella Германия»
|
– Мы больше не в состоянии принимать иностранцев, – говорил в новостях Гельмут Шмидт. – Число убийств… Глава 70
11 июля 1982 года Винченцо снял фотографии со стены. Юлия на трехколесном велосипеде, Юлия на двухколесном велосипеде, Юлия с косичками, в ковбойской шляпе… Юлия задорно улыбается в камеру. На каждом новом снимке она все больше походила на Джульетту. Винченцо пропустил пять лет ее жизни. Он сунул фотографии в карман светло-коричневой кожанки, натянул поношенные сапоги. Клеши и джемпер те же, что и пять лет назад, но выглядели теперь жалко. Снимки – вот все, что нажил Винченцо за эти годы. Он вытащил из-под койки красную «феррари», которую несколько месяцев собирал из обрезков фанеры в тюремной мастерской, – подарок для Юлии. Югослав обнял его на прощанье. – Италия, вперед! Винченцо недоуменно посмотрел на него. – Сегодня же финал. Германия – Италия. – Вот как… Винченцо было все равно. Он думал о Тане. Она стояла на другой стороне улицы рядом с красным автомобилем и курила. Глаза Винченцо привыкали к солнечному свету. К движению повсюду. К небу, не заключенному в стены. – Что это? – она кивнула на «феррари». – Это для Юлии. Они пристроили машину в багажник и поехали в детский сад. Винченцо ждал в холле, пока Таня забирала Юлию из группы. Ему было не по себе, таким хрупким казался этот мир крохотных шкафчиков и скамеечек, миниатюрных крючочков для одежды и мультяшных зверушек. Он нашел ее имя в списке – Юлия Бекер. Имя показалось ему чужим. «Джулия Маркони было бы правильнее», – подумал Винченцо. Но в следующий момент почувствовал труднообъяснимую гордость за то, что она носит чужую фамилию. Вернее, облегчение, смешанное с надеждой, что девочка избежит проклятия, тяготеющего над его семьей. Потом появилась она. Медленно, но без страха приблизилась к незнакомому мужчине. На Юлии был комбинезон из красного вельвета, руки в разноцветных пятнах краски. – Это Винченцо, – представила Таня. В глазах Юлии – смесь любопытства и скепсиса. Но какая же большая! Сердце Винченцо сжалось от стыда и любви. Уже в машине она показала ему картинки, которые нарисовала пальцами. Все было естественно и просто – до неправдоподобия. Почти нормальная семья. – А в Италии хорошо? – Очень. Там всегда светит солнце. – Мы поедем в Италию, мама? – Да, конечно, когда вырастешь. Они отправились в Олимпийский парк, к продавцам мороженого, горкам с трамплинами и прудам с весельными лодками. День выдался погожий, по-настоящему летний. Дул легкий ветерок, светило солнце. Винченцо внес «феррари» на горку, научил Юлию управляться с рулем и тормозами, и она, смеясь, покатила вниз. Винченцо бежал рядом, спотыкаясь и придерживая машину. Теплый воздух, сухая трава, свет. Юлия смеялась: «Еще!» И они снова и снова бежали наверх. Она так расхрабрилась, что непременно заехала бы в озеро, не перехвати мать ее вовремя. Таня явно переусердствовала, опекая дочь, но Винченцо не вмешивался. Он поднял Юлию в воздух и покружил, как на карусели. А потом еще подбросил несколько раз. Юлия визжала и смеялась, и мир вокруг искрился, пронизанный счастьем, – счастьем, которого так долго ждал Винченцо. Таня их сфотографировала. Этот снимок так и остался единственным, где Винченцо и Юлия вместе. Потом они отправились к Тане в редакцию. Там пахло чаем и гашишем – последний оплот анархии, прибежище инакомыслящих и карикатуристов, отголосок психоделического гитарного рифа в стране, которая давно танцевала под «новую волну». Юлия подбежала к огромному столу, на котором лежал макет, – лоскутное одеяло из текстов, фотографий, комиксов. Плакат на стене с голубем мира призывал к демонстрации против политики Штрауса [160]. «Першинги», атомная энергия, истребление лесов – картинки из жизни другой планеты. Для Винченцо не имело значения, в чьих руках власть, пока она давала возможность работать и кормить семью. – Винченцо… Ута… – Очень приятно. Художница была в линялой майке с «пацификом», в котором Винченцо вечно мерещилась эмблема «Мерседеса». – Много о вас наслышаны. – Мы работаем и живем вместе, – пояснила Таня. Винченцо настороженно поднял брови. – Мы коллеги, – успокоила его Ута. – Да, конечно… Таня рассмеялась. – Почему ты смеешься? – спросила Юлия. – Просто так, – ответила Таня. Ута разлила по чашкам чай. Неловкое молчание нарушил Винченцо: – Ну что, сегодня смотрим финал? Германия – Италия. Таня и Ута обменялись взглядами, которых он не понял. – М-м-м… – Где ты собираешься жить? – спросила Таня. – У Джованни? Вопрос прозвучал как пощечина. – Не знаю… – пробормотал Винченцо. – Может, дать тебе денег на отель? Винченцо крепился из последних сил. – Нет… не надо. У него не было ни пфеннига. Таня отвела его в сторону, чтобы Юлия не слышала. – Винченцо, у нас дочь. Но это не повод думать, что мы семья. – Конечно, – ответил он. – Ты имеешь право на собственную жизнь. – Увидимся на выходных? Он кивнул. Тишина в комнате стала леденящей, это почувствовала даже Юлия. – Ой, смотри, как интересно! – закричала она, тыча пальцем в комикс про полицейских. Винченцо обнял дочь: – Мы скоро увидимся. – Куда ты? – всполошилась Юлия. – Винченцо будет жить у своего дяди, – объяснила Таня. Он поцеловал Юлию в лоб: – Ciao, amore. – Ciao. – Пока, – повернулся он к Тане. – Пока… Ты уверен, что тебе не нужны деньги? Но Винченцо уже вышел за дверь. На улице он несколько раз глубоко вдохнул. Мир кружился, будто кто-то выбил из-под его ног опору. Винченцо огляделся. Солнце уже скрылось. Он понятия не имел, где находится и куда теперь идти. Он даже не сообщил Джованни о своем освобождении, потому что хотел провести этот день только с Юлией и Таней. |