Онлайн книга «Bella Германия»
|
По телефону Винченцо вел переговоры с ведущими командами, все рвались заполучить его. Прежде всего, конечно, «Альфа-Ромео», но и «БМВ» тоже – честь, в представлении Винченцо, более чем сомнительная. Немцы предлагали трехлетний контракт и сумму вдвое большую, чем итальянцы. Винченцо и не мечтал о таком гонораре. Вот уже в который раз ему предстояло выбрать между Германией и Италией. Джованни и Розария приехали из Мюнхена, чтобы поздравить племянника, устроили по этому поводу настоящее пиршество. Винченцо спрашивал себя, уж не пытаются ли родные так заглушить чувство вины перед ним? И вдруг объявилась Кармела, без предупреждения. – Auguri, Винченцо, – сказала она и поцеловала его. Винченцо не мог оправиться от изумления. Он не сомневался, что Кармела вычеркнула его из своей жизни. И она изменилась – настоящая синьора. Дорогое платье, дизайнерская сумочка из Милана, прическа под Ким Уайлд [166]. Кармела выглядела как женщина, вполне устроившая свою жизнь, – пусть даже заплатить пришлось пустотой внутри. – Что случилось, Кармела? После захода солнца они устроились на развалинах каменной ограды. Ветер шелестел в траве. На мшистых камнях мелькали гекконы. – Браво, Винченцо. Ты сделал это. Я всегда знала, что ты пробьешься. – Разве ты на меня не злишься? – Злилась. Очень. – Она вздохнула. – Даже прокляла тебя. Но месть – штука бесполезная, она не сделала меня счастливей. – А я часто думал о тебе. – Я думала о тебе намного чаще. – Она рассмеялась. – У тебя есть дети? – спросил он. Она покачала головой: – Я сделала аборт. – Почему? – удивился Винченцо. – Он оказался свиньей. – Мне жаль. – Не о чем жалеть. Я не должна была выходить за него замуж. Было ясно, почему Кармела пошла на этот брак. Потому что Винченцо опозорил ее перед всеми, отвергнув. И ей нужно было спасать свою честь. – Ты все сделал правильно, Винченцо. Она – мать твоего ребенка. – Она больше не хочет меня видеть. Кармела была поражена. До сих пор она думала, что Винченцо счастлив с Таней. – Я тоже все испортил. – Он поморщился. – А знаешь что, – сказала Кармела, – тогда, на свадьбе Джованни, мы были такие юные, и жизнь лежала перед нами как чистая дорога… Оба смотрели в пустоту перед собой и видели заросшее поле… первый поцелуй на каменных развалинах, перевернувший жизнь с ног на голову. – А сейчас? – спросил Винченцо. – А сейчас ни мне, ни тебе больше терять нечего, – ответила Кармела. – Так почему бы нам не начать все сначала? Летом 1986-го они сыграли свадьбу, на том же самом поле. И поздно вечером, когда гости, сытые и пьяные, танцевали, уселись на развалинах. Он – в черном костюме. Она – в белом платье. Две марципановые фигурки на свадебном торте. Смотрели друг на друга и смеялись. Винченцо последовал совету Нино Ваккареллы – покончил с гонками, пока те не покончили с ним. Отклонив все выгодные предложения, снял небольшую квартиру в Неаполе и устроился водителем-испытателем на завод «Альфа-Ромео». Никаких ралли, только обычные машины. Винченцо не мог допустить, чтобы его дети росли без отца. Не сразу все заладилось. Только после вторых родов, в июне восемьдесят восьмого, Винченцо припарковал свой «альфасуд» под окнами их новой квартиры и открыл дверцу пассажирского сиденья. Кармела протянула мужу два свертка с любопытными черными глазами. В баре на углу фанаты болели за Италию против Германии, или наоборот. Винченцо было все равно. Он взял близнецов и поцеловал жену. Кармела пошла к двери. Она не видела, как плачет Винченцо. Глава 75
Вероятно, слушая все это, я должна была испытывать нечто вроде ревности, но чувствовала только радость за Винченцо, у которого в конце концов все сложилось. – Не знаю, – пожал он плечами. – Я никогда не забывал ни тебя, ни твою мать. Нет, покоя он так и не нашел – я видела это в его глазах. Главное противоречие его жизни так и осталось неразрешенным. – Ты когда-нибудь еще встречался с Энцо? – Нет. Но Джованни как-то видел его. – Когда? – Давно. Здесь, в Мюнхене. Энцо работал в какой-то мастерской, чинил «веспы». – Ты не хочешь с ним встретиться? Винченцо покачал головой. Глаза стали холодными. – Как думаешь, он еще здесь или вернулся в Италию? Винченцо пожал плечами. – Сейчас многие твердят о возвращении, вот и Джованни. Когда в девяносто втором в Ростоке горело общежитие для иностранцев, все поняли: это уже не наша страна. Но Розария тут все-таки прижилась, их дети лучше говорят по-немецки, чем по-итальянски. У них немецкие друзья, и они фанаты «Баварии». Даже сны видят по-немецки. Их родина здесь. – А твоя? Винченцо грустно рассмеялся. – Родина? В итальянском языке нет такого слова, ты в курсе? А в немецком у этого слова нет множественного числа. Он усмехнулся и отошел к автомату за новой порцией кофе. – Я до сих пор влюбляюсь в немецких женщин… туристок, коллег… Быть может, в каждой из них я вижу Таню. – А дети? Они знают о немецком дедушке? – Нет. Но они поклонники Шумахера, Феттеля, Швайнштайгера, Озиля… У меня зазвонил мобильник. Я и забыла о том, что мама знает, где я и с кем. – Мы ждем, – коротко объяснила я. – Он на операции. Она молчала. Я слышала, как в трубке гудит ветер. – Я здесь, внизу. Я подошла к окну. Мама стояла у входа. Одинокая фигура рядом с фонарем. – Почему ты не заходишь? – Он с тобой? – Да. – Тогда не буду вам мешать. Я только хотела… Мама не договорила. Почему она не может оставить нас с Винченцо в покое? Я злилась и одновременно жалела ее. Винченцо сделал знак, что мы можем поговорить без помех, и деликатно удалился. – Я знаю, что он… – мама подыскивала слова, – что он многое понимает не так, как я… Он слишком темпераментный. Я совсем не была уверена, что мама выбрала подходящее место для выяснения отношений. Но главное, я не понимала, чего она хочет. – Дело не в том, что ты понимаешь так, а другой иначе. Просто правда всегда двулика. |