Онлайн книга «Наследство Лэндоверов»
|
И снова мы согласились, что так будет лучше. На следующий день мисс Белл повела нас на прогулку в парк. Там, всюду стояли палатки для бедных детей. Всего их собралось тридцать тысяч. Под звуки военных оркестров каждому ребенку дали булочку с изюмом и кружку молока. Кружки были сувенирные с надписями, прославлявшими королеву. — Они навсегда запомнят этот день, — сказала мисс Белл. — Как и все мы. И она заговорила о королях и принцах, рассказала о странах, откуда они приехали. Она обладала настоящим талантом обращать каждое событие в поучительный урок. Все это было очень интересно, и мы с Оливией ни словом не упомянули о вчерашнем несчастном случае. Я слышала утром, как некоторые слуги обсуждали происшествие. — Послушай, а ты знаешь, что случилось вчера во время праздника? — говорила одна из горничных. — Страшное несчастье где-то около площади Ватерлоо. Там одна лошадь взбесилась… сотни людей были ранены, и их пришлось отвезти в больницу. — Лошадей, — ответил собеседник говорившей, — нельзя пускать на улицы. Нужно это запретить. — А как, по-твоему, можно обойтись без них? — Нельзя допускать, чтобы они пугались, вот что! Тогда с ними нельзя справиться. Я удержалась от искушения вступить в беседу и рассказать, что я видела все это своими глазами. В глубине души я чувствовала, что это было бы опасно… Это случилось в конце дня. Мама, я думаю, одевалась к обеду. Гостей в тот вечер не ждали, но и в таких случаях у нее уходило много времени на сборы. Они с отцом должны были обедать вдвоем за большим столом, за которым мне еще не приходилось сидеть. Оливия говорила, что, когда мы начнем «выезжать в свет», то есть после того, как нам исполнится семнадцать лет, мы будем обедать с родителями. Я любила поесть и не могла себе представить ничего, что могло бы так радикально лишить меня аппетита, как присутствие отца за столом. Но произойти это должно было в далеком будущем, поэтому не очень меня беспокоило. Было, вероятно, около семи часов. Я направлялась в классную комнату, где мы обедали с мисс Белл, а также съедали по ломтику хлеба с маслом и выпивали по чашке молока, перед тем как лечь спать. К своему ужасу я вдруг оказалась лицом к лицу с отцом. Я почти наткнулась на него и поэтому резко отпрянула, когда он вдруг возник передо мной. — О, — сказал он. — Кэролайн. Казалось, ему нужно было немного подумать, чтобы вспомнить мое имя. — Добрый вечер, папа, — ответила я. — Ты, кажется, очень спешишь? — О, нет, папа. — Видела вчера шествие? — О, да, папа. — И что ты думаешь об этом? — Это было замечательно. — Ты ведь никогда этого не забудешь? — О, да, папа. — Скажи, что тебя больше всего поразило из виденного? Как всегда, я нервничала в его присутствии и в таких случаях говорила первое, что мне приходило в голову. Что меня больше всего поразило? Королева? Немецкий кронпринц? Европейские короли? Оркестр? В действительности это была бедная обезумевшая лошадь, и, не дав себе времени подумать, я выпалила: — Взбесившаяся лошадь! — Что? — Я хочу сказать, тот несчастный случай. — Что ты имеешь в виду? Я прикусила губу и заколебалась, вспомнив, как мама предупредила нас, что об этом лучше не говорить. Но я зашла уже слишком далеко и не могла отступить. — Взбесившаяся лощадь? — повторил он. — О каком несчастном случае ты говоришь? Мне ничего не оставалось, как все объяснить. — Ну, та обезумевшая лошадь. Она покалечила многих людей. — Но ты ведь не была там. Это случилось у площади Ватерлоо. — Я вспыхнула и опустила голову. — Так вы были на площади Ватерлоо. Я этого не знал. Площадь Ватерлоо, — пробормотал он. — Понимаю. Да, кажется, понимаю. Он изменился в лице, сильно побледнел, в глазах его появился какой-то странный блеск. Мне показалось, что он смущен и немного испуган, но я сразу отогнала от себя эту мысль: с моим отцом такого быть не могло. Он повернулся и оставил меня. Я пошла в нашу классную, сознавая, что совершила нечто ужасное. Постепенно пришло понимание. Прежде всего, как получилось, что мы поехали туда, хотя думали, что отправимся совсем в другое место?.. В этом скрывался особый смысл… А тот несомненный факт, что капитан Кармайкл ожидал нас, а взгляды, которыми они обменивались с мамой… Что все это означало? В глубине души я знала ответ. Есть вещи, которые дети понимают инстинктивно. А я их предала. Говорить об этом я не могла. Я выпила молоко и отщипнула от хлеба с маслом, не замечая, что делаю. — Кэролайн такая рассеянная сегодня, — сказала мисс Белл. — Мне это понятно. Она все думает о том, что видела вчера. Как она была права! Пожаловавшись на головную боль, я пошла к себе Обычно после ужина мы немного читали — каждая по страничке. Мисс Белл считала, что нехорошо сразу ложиться после еды, какой бы легкой она ни была. Я решила лечь в постель и притвориться спящей, что бы не пришлось разговаривать с Оливией, когда она придет в спальню. Делиться с ней своими подозрениями не имело смысла. Она отказалась бы обсуждать все это — она всегда так поступала, если речь шла о чем-то неприятном. Я сняла платье и набросила на себя халат, собираясь заплести волосы на ночь, когда в комнату, к моему испугу, вошел отец. Он был совершенно не похож на себя — казался очень сердитым, но в то же время на лице его застыло растерянное и какое-то печальное выражение. — Хочу поговорить с тобой, Кэролайн, — начал он. Я ждала. — Ведь вы поехали на площадь Ватерлоо, не так ли? — Я нерешительно молчала, и он продолжал: — Не бойся проговориться. Я и так все знаю, мама мне рассказала. — Я почувствовала облегчение. — Значит, по дороге она решила, что на площади Ватерлоо вы лучше все увидите. Я с этим не согласен. В обоих местах, куда вас пригласили, вы оказались бы ближе к происходящему. Но вы поехали на площадь Ватерлоо и побывали в гостях у капитана Кармайкла. Так? — Да, папа. — Вас не удивило, что планы так неожиданно изменились? — Да, мы были удивлены… но мама сказала, что на площади Ватерлоо будет лучше видно. — А капитан Кармайкл вас ждал, угостил вас завтраком? — Да, папа. — Понятно. Он пристально посмотрел на меня и спросил: — Что это у тебя на шее? Я нервно затеребила цепочку медальона. — Это медальон, папа. |