Онлайн книга «Проклятая»
|
– А что, если кто-нибудь узнает, что ты фейри? Если увидит метки Эйримид? – Не увидит, – зашипела Нимуэ. – Ты позаботишься о Сумеречной Леди? – Конечно, но… у тебя есть деньги? – Двадцать серебряных, – Нимуэ начинала раздражаться. – А вдруг тебя ограбят? – Пим, хватит! Они подошли к лысому, потному начальнику порта, который сидел за столом, отмахиваясь от особо агрессивных чаек. – Простите, сэр, но который из них «Медный Щит»? – спросила Нимуэ. Начальник даже не поднял глаз от своих бумаг: – «Медный Щит» отплыл вчера. – Но… я думала… я… – Нимуэ повернулась к Пим. – Гавейн уехал в середине зимы, а сейчас только ноябрь. Он должен стоять в порту! – Скажите это восточному ветру, – с досадой отозвался начальник порта. Он выглядел измотанным. – Но когда он возвращается? – Нимуэ умоляюще уставилась на служителя, чувствуя, что теряет его внимание. Тот наконец поднял сердитый взгляд: – Через шесть месяцев! А теперь, ты не возражаешь?.. Неподалеку завязалась шумная потасовка между рыбаками: ловушки уже опрокидывались, птицы бросились врассыпную – и начальник порта тут же позабыл о Нимуэ и Пим, устремившись в толпу. – Эй! Никаких драк! Немедленно прекратить! Нимуэ повернулась к подруге. Глаза ее были полны слез. – Что же мне делать? Пим заправила выбившуюся прядку волос Нимуэ под капюшон. – Ну, по крайней мере мне удалось задержать тебя на какое-то время. Нимуэ хмуро взглянула на горизонт, пытаясь вообразить еще полгода в деревне. Шесть месяцев ощущались вечностью. Пим обняла ее за плечи. – Помирись с мамой. И потащила Нимуэ к конюшне. – Есть еще караван пилигримов! – вспомнила Нимуэ, остановившись и намереваясь повернуть к городу. – Пилигримы? Они ненавидят фейри! Да это вообще последние люди, к которым тебе стоит обращаться! Нимуэ и сама понимала, что хватается за соломинку, но перспектива возвращения в Дьюденн была невыносима. Пим схватила ее за руку, и Нимуэ ощутила, что подруга решительно настроена переубедить ее. – Я знаю, погоди, – заявила Пим, меняя тактику. – Давай я буду Призывающей. А ты… ты выйдешь за Вонючего Аарона. Нимуэ не могла продолжать хмуриться. – Я не собираюсь… – Ага! Значит, твоя жизнь не так уж и ужасна! Нимуэ ринулась прочь, и Пим погналась за ней. Стоял базарный день, и по узкой улочке едва можно было пройти из-за быков, тащивших повозки с зерном, лошадей, навьюченных каменными блоками для строительства храма, и ватаги босоногих фермерских мальчишек, которые гоняли туда-сюда стаю заблудших гусей. Семья из четырех человек – пилигримы, судя по одежде, – одарила девушек хмурыми взглядами, и отец семейства что-то пробормотал себе под нос, когда они прошли мимо. – Пилигримы, – поморщилась Пим. – Опознали в нас фейри, несмотря на плащи. Почему бы тебе не попросить их подбросить тебя до каравана? Нимуэ хмурилась. – Ну же, мы купим хлеба и сыра в дорогу и вернемся домой еще засветло, – уговаривала Пим. Она тянула Нимуэ за собой по улице, ведущей на широкую городскую площадь. Рты их наполнились слюной, стоило только окунуться в густой аромат свежеиспеченного хлеба. Жена пекаря накрыла стол со свежими королевскими булочками прямо подле другого стола, уставленного пирогами с сыром бри и пряными кексами. На еду тут же набросился жонглер в поношенной тунике, в то время как остальные участники труппы заняли сцену неподалеку. Пока Пим аплодировала, взгляд Нимуэ скользнул по площади и остановился на двух угрюмых всадниках в красных монашеских одеяниях. Оба едва ли были взрослыми – вероятно, ровесники Пим и Нимуэ – с одинаково по-монашески выбритыми затылками. И худые, хотя один казался на добрую голову выше другого. Нимуэ сжала запястье Пим и кивнула на всадников. – Думаю, это они. – Кто? – Пим оглядела толпу. – Красные Паладины. Подруга невольно ахнула, рука ее взметнулась ко рту. – Не привлекай внимания, – предупредила Нимуэ. Пим опустила руку, хотя глаза ее были широко раскрыты от страха. – Хочу подойти поближе, – заявила Нимуэ, не обращая внимания на все попытки Пим остановить ее. Она осторожно пробиралась через толпу, пока монахи пришпоривали лошадей и прогуливались вдоль палаток на другой стороне площади. Они остановились у стола с мечами. Один из монахов что-то сказал кузнецу, тот кивнул, затем выбрал один из кинжалов и протянул второму. Тот осмотрел изделие, одобрительно кивнул и сунул оружие в одну из седельных сумок, направляя коня к следующей палатке. Сердитого вида кузнец потребовал плату, и тогда монах, тот, что пониже, развернул коня, подъехал ближе и ткнул кузнеца сапогом в грудь, отчего тот упал на стол. Гора мечей рассыпалась. Красный Паладин прогарцевал вокруг, ожидая, что кузнец продолжит спорить, – но тот молча вернулся за прилавок. Монах фыркнул и огляделся, однако ни купцы, ни крестьяне не торопились явить храбрость. Довольный, монах вернулся к товарищу, который пристраивал краденый кинжал в седельной сумке. – Они просто обокрали его, – с обидой прокомментировала Нимуэ. – И что с того? – шепнула Пим. Она наклонилась, словно стараясь стать ниже ростом и более незаметной. Нимуэ буквально скрутило от гнева. Она отставала от паладинов шагов на пятьдесят, не забывая прятаться за пилигримами, фермерами и коробейниками, однако это стало сложнее, когда они свернули на узкую улочку – на углу возле ратуши и лавки мастера весов. Нимуэ втащила Пим в открытую галерею со сводчатыми арками: здесь торговали корзинами, полными трав и овощей. Монахи то и дело мелькали между колоннами, но в какой-то момент скрылись из виду, и Нимуэ помедлила лишь мгновение, прежде чем, подхватив Пим, рвануть в конец галереи. Они оказались на узкой улочке. Девушек от паладинов отделяла процессия из вьючных лошадей, которая присоединилась к еще двум братьям в красных одеяниях. Те восседали на конях под трехэтажными строительными лесами, в то время как где-то наверху, под резкими порывами ветра, фермеры чинили крышу. Нимуэ и Пим укрылись в дверном проеме в тридцати шагах от паладинов, пока те вполголоса совещались. – Мы их увидели. А теперь пойдем отсюда! – прошипела Пим, потянув Нимуэ за рукав. Оставив подругу позади, Нимуэ вышла из дверей и зашагала по дороге подле вьючной лошади, тяжело плетущейся от рыночной площади. Бок о бок они прошли несколько шагов, после чего животное случайно прервало совещание Красных Паладинов: улица была недостаточно широкой, чтобы все могли легко разъехаться. Каменщик на повозке съежился: |