Онлайн книга «Рождественский экспресс »
Тем не менее Том не мог не восхищаться упорством этого человека. В ходе расследования он даже отдал Маленькому Бобу последние двадцать баксов, а ведь Лэнгдон даже не был баптистом. Этого проявления слабости он стыдился до сих пор. Однако в заслугу Элеоноре можно поставить то, что она вернула Тому его наличные: единственный на свете человек, сумевший добиться от преподобного Боба денег не через суд. Их разоблачение шарлатана попало в сводку общенациональных новостей, заработало им репутацию и положило конец его махинациям. – Как у тебя дела? – спокойно спросила Элеонора. – Работаю. В последний год в основном здесь, в Штатах, – умудрился выговорить Том. – Да, знаю. Я читала твои заметки про мебель Дункана Файфа [19] в «Архитектурном журнале». Первая статья об антикварной мебели, вызвавшая у меня смех. Хорошо написана. Весьма приободренный, Лэнгдон ответил: – Между нами говоря, когда я это писал, то не мог отличить Дункана Файфа от Дункана Хайнса [20], но я зубрил тему как помешанный, а потом спустил все заработанные деньги. Ты меня знаешь. – Да, я знаю тебя. Она даже не улыбнулась, хотя Макс хихикнул. У Тома засосало под ложечкой, а в горле пересохло: большие изумрудные глаза сверлили его, и в них не было ни капли приязни. Ноги Лэнгдона словно налились свинцом. Ощущение близящейся погибели странным образом принесло ему облегчение, как будто конец будет быстрым и относительно безболезненным. Он вновь обрел голос: – Так ты работаешь сценаристом? – Она одна из топ-секретов Голливуда, – ответил Макс. – Специализируется на исправлении сценариев. Ну, знаете: когда сценарий сильно хромает и срочно нужно чудо? Тогда приходит Элеонора и все волшебным образом исправляет. Она не раз спасала мою задницу, когда писателям А-класса, которым я платил миллионы, случалось облажаться. В пяти моих последних фильмах она переписала практически весь сценарий. Я наконец-то уговорил ее сделать свой, оригинальный. – Я не удивлен – она всегда потрясающе писала. На комплимент не последовало никакой реакции – опять. Свинец уже дошел до лодыжек Тома. – Так в чем дело, Макс? – спросила Элеонора с легким кивком в сторону Лэнгдона. Она явно хотела не погружаться в воспоминания, а поскорее покончить со всем этим – то есть с ним. – У меня возникла замечательная идея. Макс объяснял ей «замечательную идею», в то время как Том стоял и задавался вопросом, не броситься ли из окна под колеса поезда. Было кристально ясно, что Элеонора совершенно не рада гениальной мысли режиссера. Тем не менее она ответила: – Дай мне поразмыслить, Макс. – Безусловно. Послушайте, вот что я скажу: давайте попозже соберемся и выпьем. Кто-то подсказал мне, что тут продают алкоголь. – Да, продают, – подтвердил Том и добавил шутливо: – По сути, весь поезд – огромный бар. Он бросил взгляд на Элеонору, но та просто смотрела в сторону. Теперь и его руки налились тяжестью. – Тогда договорились. Встретимся и выпьем, когда – часов в восемь? – Там же можно и поужинать. У меня забронирован столик на семь. Том снова поглядел на Элеонору, словно пытаясь взглядом побудить ее сказать, присоединится ли она. – У меня был поздний ланч в Вашингтоне. Ужин я пропущу, – сказала женщина. – Да, Том, мне тоже не до еды, – заметил Макс. – Надо сделать несколько звонков. – Только не голодайте. – По иронии, в этот момент свинец добрался до его рта. – Не беспокойтесь, Кристобаль захватил мою любимую еду. К тому же я предпочитаю обходиться перекусами. – Кристобаль? – Мой ассистент. Едет в соседнем купе справа, – Макс указал туда, где Том видел «ребенка» в наушниках. Кристобаль как раз вышел из купе, словно услышав упоминание боссом своего имени через закрытую дверь. – Что-нибудь нужно, мистер Пауэрс? – Нет, все в порядке. Это Том Лэнгдон. Он, наверное, поможет нам с проектом. Кристобаль был ростом с Тома, молод, привлекателен, хорошо сложен, модно одет и, вероятно, зарабатывал за неделю столько же, сколько Лэнгдон за год. Он также выглядел деловитым и интеллигентным, и все это в совокупности вызвало у Тома моментальную неприязнь. – Замечательно, сэр, – сказал Кристобаль. Они с Томом обменялись рукопожатием. – Рад знакомству, – поздоровался журналист, стараясь игнорировать хруст своих зубов. – Значит, решено, – сказал Макс. – Элеонора все обдумает, а мы соберемся и выпьем в восемь. А сейчас мне надо пойти покурить, пока у меня не началась гипервентиляция, – он стал озадаченно оглядываться. – Туда, – указал Том. – Через два вагона, пройдете ресторан, далее в вагон-люкс и вниз по лестнице, потом направо – и увидите дверь с надписью: «Место для курения». – Благодарю, Том, вы просто золото. Знаю, у нас все получится – это знак. Хиромант сказала мне, что произойдет что-то хорошее. Она говорила про случайную встречу. И вот, смотрите. Да, день удался. Он сунул в рот сигарету и поспешил прочь. – Ваша зажигалка в правом кармане пиджака, сэр! – крикнул ему вслед Кристобаль. Макс помахал рукой; Кристобаль вернулся в свое купе-офис. И Элеонора с Томом остались вдвоем. Несколько мгновений они стояли, не встречаясь друг с другом взглядами. – Не могу поверить, что это происходит на самом деле, – наконец вымолвила Элеонора. – Что в поезде оказался именно ты. Она закрыла глаза и медленно покачала головой. – Ну, я тоже застигнут врасплох, – сказал Том и добавил: – Ты замечательно выглядишь, Элли. Насколько ему было известно, он был единственным, кто называл ее так. Она не возражала, а Том обожал. Глаза Элеоноры открылись и сфокусировались на нем. – Не буду ходить вокруг да около: Макс – чрезвычайно одаренный режиссер, но порой ему приходят в голову странные идеи, которые просто не работают. И я уверена, что данная – из их числа. – Эй, я случайно наткнулся на этого энтузиаста. Я не хочу заставлять тебя заниматься тем, что не нравится, и, говоря откровенно, еще не обдумал все как следует. – Значит, я могу передать Максу, что ты не заинтересован? – Если ты этого хочешь, Элли, то я не против. |