Книга Граница лавы , страница 89 – Алекс Орлов

– Кто это определяет? – уточнил Брейн, хотя уже знал, что прямого ответа на этот вопрос полковник, конечно же, не даст.

– Есть военные чиновники, которые ставят ведомственные интересы выше общегосударственных.

– А чем мотивируют?

– Как бы не было хуже.

– Но с такой же формулировкой можно и мою идею завернуть.

– Можно. Но если это что-то особенное… Уж мы постараемся.

– Да, сэр, давайте уже озвучьте вашу идею, хотя бы тезисно, – попросил лейтенант, вынырнув из обдумывания многомерных операторов.

– Ну хорошо. Все дело в эхе от взрывов крупнокалиберных снарядов. Стартуют все единым залпом, а взрываются в разное время. Причем ритмический рисунок взрывов всегда одинаков.

– Может, они проходят разное расстояние? – предположил полковник и посмотрел на лейтенанта, но тот после секундной паузы отрицательно замотал головой.

– Нет, сэр, траектория для всех прописана одинаковая, иначе мы теоретически не сможем добиться нужного ударного эффекта.

– Значит, кто-то траектории этих снарядов намеренно рассогласовывает, – предположил Брейн.

– С нашей стороны их рассогласовывать некому, – пожал плечами полковник. – Команда на залп и программирование наведения производится дистанционно, оператором. При этом после залпа к нам приходит информация о том, с какими параметрами наведения были произведены выстрелы из каждого орудия. Эта информация считывается прямо с датчиков в реальном времени.

– А программы функционирования датчиков?

Полковник посмотрел на «ботаника». Тот потер пальцем переносицу и сказал:

– Теоретически это возможно. Нужно сделать полную проверку, но для этого придется выезжать на батарею.

– Неужели диверсия? – произнес полковник, нервно барабаня пальцами по столу.

– Думаю, я могу внести ясность, – сказал Брейн. – Дело в том, что в тех местах – там, где фронт и гарнизон, – водятся странные животные. Кожекрылые такие.

– Снежные лесмоты, – тотчас добавил лейтенант.

– Ну наверное. Так вот они имеют странную привычку мотаться над лавой, а потом, несмотря на то, что все же возвращаются целыми, вдруг взрываются в воздухе – прямо в полете, с тем же рисунком звука, что и снаряды. И неважно, сколько в стае этих кожекрылов – одиннадцать или пять, они взорвутся одним рисунком. В какой-то момент один, в другой два или три. Но вся стая самоуничтожится одним ритмическим рисунком и за один раз.

– Получается, что возможные диверсанты на батарее с датчиками тут ни при чем? – спросил полковник.

– Получается, ни при чем.

– Не спешите, коллеги, – остановил их «ботаник», после чего снова почесал переносицу. – Рисунок взрывов вполне может быть следствием диверсии, а снежные лесмоты его могут каким-то образом копировать. Как именно, не скажу. Но сфера лептонного эха мало изучена, хотя статистически мы его пытаемся прогнозировать и по возможности учитывать.

– Но это настолько маловероятно, что этим вариантом можно пренебречь, – заметил ему полковник.

– Да, сэр, в данном случае можно пренебречь.

– Хорошо, двигаемся дальше. Что же следует из этого вашего открытия, майор Брейн?

– Я думаю, что нужно провести залп именно с изначально таким же ритмическим рисунком.

– И что будет?

– Не знаю. Но что-то определенно будет.

– На чем основана ваша уверенность, сэр? – поинтересовался лейтенант.

– На интуиции.

Лейтенант покачал головой, а полковник вздохнул.

– Интуиции мало.

– Достаточно. Я всю сознательную жизнь на опасной службе и, когда становилось жарко, выбирался, только опираясь на интуицию. А инструкции хороши в теплую погоду и при отсутствии комаров.

– В том, что будет какой-то эффект, я почти не сомневаюсь, – сказал полковник, поглядывая на лейтенанта и ожидая от него какой-то коррекции своего высказывания, но лейтенант молчал, сосредоточенно что-то обдумывая.

– Я тоже так думаю, – наконец выдал «ботаник» и этим несколько удивил полковника. – Я думаю, эффект будет. Но вот прогнозировать его направление я не решился бы.

– Направление? – переспросил Брейн.

– Активность лавы может испытать падение, а может, напротив, вызвать суперскачок.

– Насколько далекий?

– Суперскачок – это охват всех материков разом, – добавил полковник.

– Неужели такое бывает?

– Такого раньше не случалось, но суперскачки на целый материк случались.

– Из-за противодействия?

– Нет, по каким-то иным причинам.

– Ну и что теперь? Затаиться и еще двести лет изучать эту гадость?

Полковник и лейтенант переглянулись.

– Совсем не обязательно, – сказал полковник. – Предварительный подготовительный период, конечно, потребуется, но не в техническом, а скорее в политическом плане.

– «Гивенсайд»?

– В основном да. Они весьма влиятельны, они имеют гигантские доходы и будут за них биться.

– Это они устроили стрельбу у гостиницы?

– Стрельбу у гостиницы? Нам этой информации еще не поступало.

– Когда прикрытие ваших коллег собиралось вывозить меня, пришлось пережидать в вестибюле перестрелку. Стреляли из автоматического оружия, но, похоже, их команда не ожидала встретить такой крепкой обороны.

– Значит, это они. Больше некому. Странно, как еще вам удалось выскользнуть с их территории.

– Штурмовой удар оказался очень кстати.

– Кстати, об этом ударе… Мне прямо сейчас выложили на монитор – контрразведка уже арестовала группу операторов, которые спланировали эту акцию.

– «Торгаши» вряд ли решились бы отбомбиться по своему штабу, – сказал Брейн.

– По крайней мере, не в этом случае, – добавил полковник.

– Это лава, – сказал лейтенант. – Мы давно сталкиваемся с ее влиянием, не только вблизи, когда с фронта бегут дезертиры, вливаясь в армию мятежного генерала Сальери, но и на дальних расстояниях. Эта система глобальна.

Они немного помолчали, обдумывая ситуацию. Где-то прошла грузовая платформа, надсадно гудя двигателями, и все напряглись, постольку этот звук был похож на шум подлетающего штурмовика-робота. Но обошлось.

– Неужели этим торгашам самим не страшно потерять всю обитаемую территорию? Неужели их это не пугает? Иначе почему они стараются вам препятствовать? – спросил Брейн.

– Они прекрасно умеют считать. Если захват лавой новых планет будет продолжаться с той же скоростью, на это потребуется лет пятьсот-семьсот. Так чего же им беспокоиться? Жажда наживы заставляет их мыслить однобоко.