Онлайн книга «Лоренцо Великолепный»
Перехватило дыхание, потемнело в глазах… Он же видел Симонетту в гробу, видел ее бледное без кровиночки лицо и когда она была уже совсем без сил. Ее родственник Америго попросил Боттичелли написать уже умирающую Симонетту, только живой. Сандро не успел, начал, но не успел. И теперь живая Симонетта шла по улице Борджо Пинти, причем такая, какой девять лет назад предстала на виа Ларга перед их изумленными взорами впервые. Шестнадцатилетняя девчонка, Солнышко… Не понимая, что происходит и что он делает, Сандро осторожно двинулся за видением. Конечно, это видение, что же еще? За прошедший после смерти Симонетты год Боттичелли сотню раз пытался написать Солнышко по памяти, но что-то ускользало. Лицо помнил, но как только брал в руки кисти, то девчоночье пряталось за бледной маской умирающей. В отчаяние Боттичелли ходил по городу, заглядывая в лица девушек, пока от него не начали шарахаться. Когда обмолвился об этом Джулиано, младший Медичи посетовал, что поступает так же – в каждой мало-мальски похожей ищет черты Солнышка. – Я даже в имении среди тамошних пробовал найти. – И?.. Джулиано сокрушенно помотал головой: – Деревенские красавицы крепки и румяны, среди них нет таких воздушных и утонченных. Джулиано был прав, среди крестьянок искать не стоило, но и среди всех девушек флорентийских состоятельных семей вторая Симонетта тоже не находилась. А тут спокойно шла впереди, да еще и совсем юная. Конечно, видение, решил Боттичелли, но преследовать не прекратил. Пожалуй, он даже не удивился бы, растворись это видение в воздухе или даже зайди она в дом Сангалло. Если уж дух юной Симонетты явился ему, то должен совершить нечто подобное. Она никогда не бывала у Сангалло и не ходила по улицам пешком одна и без охраны, это только видениям можно вот так легко перебирать ножками, не боясь нескромных взглядов. От такой мысли стало даже весело. Но видение не исчезло, не растворилось в воздухе, девушка подошла к двери дома наискосок от дома Сангалло, постучала и вошла в открытые двери. Она живая?! Бросившись следом, Сандро обомлел: это же двери монастыря, крошечной обители на территории Флоренции. Он уже занес руку, чтобы тоже постучать и войти, нет, ворваться следом! Но из своего окна его окликнул Антонио: – Сандро! Боттичелли обернулся и растерянно указал другу на закрытую дверь, за которой исчезла девушка: – Там… – Сандро, зайди сюда, – тоном, не терпящим возражений, приказал Сангалло. – Зайди, я все объясню. Когда Боттичелли зашел, Сангалло потащил его в свою комнату, ворча: – Все-таки увидел… – Кто она? – Это Оретта, родственница жены Антонио Горини. Он работает в монастыре. – Предвосхищая тысячу вопросов Сандро, пояснил сам: – И да, она похожа на юную жену Веспуччи. И она скоро уедет. – Почему? Она замужем? – Нет, но уедет, – упрямо повторил архитектор, зачем-то перекладывая с места на место свернутые в трубку чертежи на небольшом столике у окна. – Почему уедет? – продолжил допытываться Садро, заглядывая в лицо другу. Сангалло разозлился: – Да потому, что похожа! Бедной девочке два шага из дома не сделать. Лицом не очень-то и похожа, но фигура, поворот головы, все остальное… Я тоже сначала глазам не поверил. – Я должен ее написать. – Нет, оставь Оретту в покое. – Ну почему?.. – с тоской простонал Боттичелли. – Ты не понимаешь, я сотню раз пробовал, но получается посмертная маска, а Симонетта должна остаться живой. – А если она не хочет быть Симонеттой? Если хочет остаться Ореттой Пацци? На мгновение в комнате повисла такая тишина, что было слышно бьющуюся о стекло муху. Антонио замолчал, сказав больше, чем следовало, а Сандро, пытаясь осознать то, что услышал. Он дважды пытался задать вопрос, но голос не слушался, только с третьего раза получилось: – Пацци?! – Да, – мрачно подтвердил Сангалло. – Потому и говорю, чтоб оставил в покое. – Но почему Пацци здесь? Кто она им? – Внебрачная дочь. Мать умерла, она и приехала к тетке, вернее, к ее мужу. Тетки уже тоже нет. Сандро, оставь ее в покое, я пытаюсь девушке помочь, если Пацци ее увидят, будет плохо. – Почему? – кажется, этот вопрос Сандро задал сегодня в сотый раз. – Кто во Флоренции не знает, что Джулиано был без ума от Симонетты? Да и Великолепный тоже, только скрывал ради брата. Назло Медичи девчонку выдадут замуж за старого урода и будут любоваться отчаянием Джулиано. Сандро помолчал, пытаясь найти выход, потом вдруг решительно заявил: – Я сам на ней женюсь! – Сандро! – расхохотался Антонио. – Писать ее одно, а жениться совсем другое. – У художников тоже бывают семьи, – обиделся приятель. – Бывают, но это не для тебя. К тому же ты потеряешь покровительство Медичи, а значит, и все заказы. – Уеду в Милан, в Рим, в Венецию. – Сразу в три города? Можешь добавить еще Неаполь. Не валяй дурака, ты был влюблен в Симонетту только как в модель. Когда-нибудь представлял ее хоть мысленно своей женой? Не возлюбленной, а матерью своих детей, бабушкой своих внуков? – Каких еще внуков?! – поморщился художник. – Вот то-то и оно. Ты влюблен в Солнышко и все время будешь их сравнивать. А Оретта обыкновенная девушка. Самая обыкновенная, потому скоро тебе надоест. Сандро сидел обхватив голову руками. Сангалло положил ему руку на плечо: – Не тревожь ее, Сандро. Оретту нужно увезти из Флоренции, чтобы даже случайно не попала на глаза Джулиано или Великолепному. Тем более Пацци. – Мне нужно нарисовать ее. Хотя бы раз. – Ей нельзя в твою мастерскую! – разозлился Сангалло. – А… – Сандро обвел взглядом комнату, – здесь? – Здесь же темно? – Ничего, я в полдень и свечей побольше, – оживился Боттичелли. – Пару сеансов, а потом придумаем, как девушку увезти. Если она согласится, конечно. – Уехать или позировать? – подозрительно прищурился Сангалло. – Позировать. Оретта была смущена, но позировать согласилась. Ее дядя Антонио Горини лично убедился, что ничего постыдного или неприличного не будет, а получив заверения, что племянницу еще и выдадут замуж, дав приличное приданое, успокоился. К тому же несколько монет, вложенных в его руку Боттичелли, сделали Горини сговорчивей. В доме Сангалло появился мольберт, запахло красками и углем. Папа Сикст IV был человеком сильным. И в прямом, и в переносном смысле – силой физической и силой воли. А о силе духа понтифика никому не ведомо. |