Онлайн книга «Лоренцо Великолепный»
– Ваше Святейшество, – услужливо подсказал кардинал, расследовавший события во Флоренции, – они еще и монахов растерзали. – Каких монахов? – оживился понтифик. – Маффео и Баньоне. Из-за переживаний папа Сикст в последние дни стал столь нервным, что говорить загадками было себе дороже. Лицо Сикста стало багровым, а скулы из-за сжатых зубов побелели. Так и процедил сквозь зубы, не в силах разжать: – Я должен помнить всех монахов по имени? – Это те два, что напали на Великолепного, к сожалению, неудачно. Следующие полчаса из вены папы в таз снова капала темная кровь… – Целая коллегия идиотов… Джироламо объяснил более понятно: – Как можно упоминать монахов, которые пытались совершить убийство Медичи, да еще и в соборе? Только сидящий под замком кардинал Риарио и повешенный архиепископ Сальвиати, более никто! – А… – осознали свою ошибку незадачливые помощники. Придя в себя, папа Сикст огласил приговор: отлучить от Церкви Лоренцо Медичи, всю Синьорию, приоров, а также всех их сообщников. Все сторонники Медичи объявлялись злочестивыми, лишались права занимать любые должности, их имущество передавалось Церкви, а дома предписывалось срыть. Если за месяц Флоренция не отправит в Рим перечисленных преступников, то ей объявлялся интердикт, то есть в городе не смогут крестить, венчать или отпевать умерших, а также служить литургии. 4 июня 1478 года эта булла была оглашена повсеместно. А вот это было ошибкой папы Сикста. В сообщниках у Медичи оказывался почти весь город, ведь мало кто не ходил на площадь, чтобы своими глазами увидеть болтающегося в окне Палаццо Веккьо архиепископа Сальвиати. Никто не протестовал против этого повешения, даже те, кто был против Медичи. Отлучить от Церкви целый город? Да еще и не просто город, а Республику Флоренцию? Нелепость этого понимал Джироламо Риарио, но он боялся, что еще одного приступа ярости понтифик не вынесет, случится апоплексический удар и тогда придется уносить ноги не только из Ватикана, но и из Италии вообще. Начал понимать и сам Сикст, но отступать уже некуда. Томмазо еще раз попробовал убедить Лоренцо: – Не из-за отлучения, но просто из доброй воли отпусти ты этого кардинала. На кой он тебе? – Кто повезет его в Рим? А то ведь укокошат по дороге, а обвинят меня. Свою помощь предложили монахи монастыря Благовещения: – Мы заберем сначала к себе. Лоренцо отправился к Рафаэлю Риарио поговорить, перед тем как отправить его в монастырь. Кардинал уже пришел в себя и был весьма агрессивно настроен. – Почему меня здесь держат?! Я ничего не сделал плохого, не участвовал в заговоре, не помогал Маффео и Баньоне. – Еще кому не помогали, ваше преосвященство? Кардинал понял, что проговорился, фыркнул, отворачиваясь от Медичи: – Никому. – Откуда вам известно о Маффео и Баньоне? Риарио молчал. Лоренцо решил не дразнить мальчишку, не ради того пришел. – Ваше преосвященство, не беспокойтесь, мой врач умеет хранить тайны, никто не узнает, что вы неумеренно занимались соитием с мужчинами. – По чьей вине?! – взорвался Риарио, не выдержав одного намека на изнасилование. Но Медичи развел руками: – Вам лучше знать. Я не увлекаюсь содомией, потому не знаю подробностей. Но повторяю: никто не узнает, как сильно увлекались этим вы. – Не давая обомлевшему кардиналу опомниться, Лоренцо поспешно добавил: – Мой врач поклялся, что даже на исповеди не расскажет, как старательно пришлось лечить ваш зад. Но он умоляет больше не злоупотреблять. – Вы… вы хотите сказать, что это я сам?!. – Бедолага даже задохнулся от возмущения. – А что, разве нет? Риарио завизжал, как поросенок, над которым занесли поварской нож: – Меня изнасиловали в вашей тюрьме! – Кто?! – Заключенные. Изнасиловали! – Что же вы сразу не заявили там же и ничего не сказали, когда вас привели сюда? – В непостижимых глазах Великолепного плясали огоньки насмешки. Он наслаждался. – Мы немедленно проведем расследование. Вы сможете указать своих обидчиков? Они понесут наказание, будут прилюдно не просто посрамлены за такое надругательство над священником, но и четвертованы. Во Флоренции умеют наказывать, поверьте. Риарио покрылся холодным потом, он осознал, в какую ловушку загнан. Расследование и прилюдное наказание обидчиков означает его собственный пожизненный позор. Во Флоренции умеют не только наказывать, но и давать прозвища. «…задница» будет самым безобидным, а уж Медичи постарается, чтобы это прозвище стало известно всей Италии. Сам Лоренцо продолжал спектакль, он изображал справедливый гнев: – Пойдемте, ваше преосвященство, мы должны разыскать и наказать ваших обидчиков! Те, кто так вас обидел, будут лишены того, чем обидели. Поверьте, я не знал, что вы не сами этого пожелали… Сказал и подумал, что уже достаточно, нельзя так откровенно насмехаться над юнцом. Кардинал опустил голову: – Не надо. Я сам виноват. Выведя кардинала из его комнаты к двум монахам-сервитам из монастыря Благовещения, куда Риарио разрешили переселиться, Великолепный еще раз поинтересовался: – Может, все-таки провести расследование? Риарио разозлился: – Нет, никто ни в чем не виноват! Я сам! – Ну и слава богу. А на содержание и лечение вы жалуетесь? – Нет! – буквально взревел бедолага, которому хотелось одного: заснуть и не проснуться. Но это не все, его добило появление врача, протягивающего склянку с мазью: – Ваше преосвященство, смазывать больное место трижды в день целый месяц. Потом можно реже. Этого хватит на полгода… Договорить не успел, буквально выбив склянку у него из рук, кардинал припустил прочь. Лоренцо поднял мазь и вручил монаху: – Возьмите, ему пригодится. Пусть смазывает. – Что смазывает, милорд? – Свой зад. Лоренцо тоже поспешил прочь, стараясь не расхохотаться. За последний месяц это был первый повод для смеха. Мальчишку, конечно, жалко, но сам виноват, нечего лезть в игры взрослых. Несчастный кардинал пробыл в монастыре неделю, сначала он и слышать не желал ни о какой мази, но сидеть оказалось больно, пришлось воспользоваться. Монахи за спиной начали шептаться: – Содомит… мазь-то для задницы… Всем рты не закроешь, вот кардинал Риарио и уехал в Рим, кляня все и всех, особенно Медичи. |