Онлайн книга «Всего лишь тень»
|
Вызывает лифт, потому что не способен подняться на пару этажей. Ключ поворачивается в замке, его встречает гробовая тишина, ухмыляясь в лицо. И добивает его. Какое-то мгновение он неподвижно стоит посередине гостиной. Как среди развалин. Потом тащится в ванную, стаскивает одежду и забирается в душевую кабину. Он не спал, не ел, не мылся. Живой мертвец. Горячая вода не сможет смыть все, что он натворил. Его преступление. Пацан пока жив. По-прежнему в коме. Ему двадцать пять лет. У него осталась одна нога и, скорее всего, лишь несколько часов жизни. Приговорен к смерти или к существованию овоща. Гомес бьет кулаком по кафелю. Еще раз. Все сильнее и сильнее. Потом начинает биться о стену головой. Вода становится красной. У его ног и в мозгу образуются водовороты. Но это приносит облегчение. Вымотаться, поранить себя, наказать – от этого легче. Он предпочел бы бить Башкима, разнести ему череп, размозжить ноги. Но Башким далеко. Тогда пусть будет стена. Этот кафель выбирала Софи, и он напрасно старается его разбить. Он опускается на пол кабинки, одуревший от боли, и смотрит, как течет его кровь. Потом ложится на кровать покойной. Скорчившись голым на матрасе. Умирая от усталости, холода, стыда. Просто умирая. И засыпает через несколько минут, убаюканный ее запахом, которым все еще пропитана комната. * * * Наступает ночь, Хлоя выходит из агентства. С Пардье они в течение дня больше не виделись. Он забился в свой кабинет, как будто боялся встретить в коридоре монстра. Холодного монстра, победившего смерть. «Мерседес» выезжает с подземного паркинга. Хлоя машинально смотрит в зеркало заднего вида. Но машин так много… В которой из них сидит он? «Вальтер» рядом, на пассажирском сиденье. Ждет своего звездного часа. Километры и километры по автостраде. Едет на малой скорости, тормозит. Опять трогается с места. Наконец показывается съезд. Скоро это мучение закончится. Хлоя замечает, что она выбрала направление на Кретей. Направление к комиссариату. Да, именно так и следует поступить. Вернуться туда и убедить их. Последняя попытка. Чтобы доказать себе, что у нее нет другого выхода, кроме как таскать повсюду пистолет в своей дорогущей модельной сумочке. Она паркует «мерседес», прячет оружие в бардачок. Если они ее не выслушают, пусть сами потом отвечают. Если они ее не выслушают, то сделают из нее убийцу. * * * Александр открывает дверь комиссариата и замирает. Это она. Та незнакомка, встреченная на берегу Марны. Идет прямо на него, как и в первый раз. Он заходит, она выходит. Они чуть задевают друг друга. На ее лице такая тоска… А в глазах столько гнева. Она удаляется, он смотрит вслед и не может оторвать взгляда. Потом направляется к стойке, спрашивает дежурного: – Женщина, которая только что вышла, кто она? – Приходила подавать жалобу. Она была у лейтенанта Дюкена, майор. – Спасибо. Вместо того чтобы подняться к себе на этаж, Гомес сворачивает к маленьким кабинетам, где принимают жалобы. Дюкен занят, Гомес делает ему знак. Тот извиняется и выходит к Александру в коридор. – Как Лаваль? – Живой, борется, – кратко отвечает Александр. У него едва поворачивается язык, чтобы выговорить это. – Тем лучше. Чем могу помочь, майор? – Женщина, которая только что вышла из твоего кабинета… высокая, с длинными каштановыми волосами. Зачем она приходила? Лейтенант возводит глаза к небу. – Какая-то сумасшедшая, чтоб ее… – Объясни, – велит Гомес, хмуря брови. Лейтенант вдруг белеет. – Вы ее знаете? – спрашивает он с опаской. – Не бери в голову. Говори. – Она уже второй раз приходит. Говорит, какой-то тип следит за ней повсюду, заходит к ней, когда ее нет. Мол, наблюдает за ней, когда она у себя в кабинете… ну и все прочее в том же духе. Только нет ни писем, ни анонимных телефонных звонков. И никакого взлома. Ничего. На нее не нападали, не угрожали. Думаю, у нее паранойя. Гомес слушает, не говоря ни слова. – В тот раз она мне даже принесла мертвую замороженную птицу! Представляете? Птицу, которую нашла на коврике у двери… Утверждает, что этот загадочный преследователь подложил ее на порог! Говорит, что он наполнил ее холодильник, когда ее не было, что отключил электричество… Говорю вам, она сумасшедшая. Жаль, такая красотка! – Она живет одна? Дюкен кивает. – Ты спросил, у кого еще есть ключи от ее дома? – Конечно! У домработницы и ее парня. Но она категорически отрицает, что они могут быть к этому причастны. – Ты принял жалобу? – спрашивает Гомес. Лейтенант смотрит на него с удивлением: – Какую жалобу? У меня ничего нет, чтобы принять жалобу! Один пшик, майор! Сделал запись в журнале учета, как и в тот раз. – Дай мне ее координаты, – велит Александр. – Зачем? Одного взгляда майора хватает, чтобы вопросы иссякли. Лейтенант все исполняет, прежде чем вернуться к очередному жалобщику. Гомес сует листок в карман, поднимается к себе в кабинет и закрывается там. К счастью, он не пересекся ни с одним из членов своей группы. Прикуривает сигарету, открывает окно и ищет номер в контактах на своем мобильнике. Старый друг, который работает в комиссариате Сарселя, в семнадцати километрах от Парижа. Тоже майор. Он не задает Александру ритуального вопроса: Как Лаваль? Хотя он, естественно, в курсе. Но у него хватает такта не говорить об этом. После обмена банальностями Гомес переходит к делу: – Ты мне как-то рассказывал одну историю, про девицу, которая уж не знаю сколько раз приходила подавать жалобу… – Уточни? – Девица, которая каждые два-три дня являлась в комиссариат и жаловалась, что ее изводит какой-то тип. Что он заходит к ней, когда она спит, переставляет вещи в ее квартире… – А, ну да, припоминаю! Но это же когда было! Как минимум… год назад, верно? – Примерно, – подтверждает Гомес. – И что с ней стало, с твоей клиенткой? – Представления не имею, старина! Она неделями компостировала нам яйца, а потом исчезла, и мы ее больше видели. |