Книга Новая история Колобка, или Как я добегалась, страница 75 – Яна Ясная

Контрольный взгляд от дверей — вроде, порядок, и в спринтерском темпе обратно.

— Максим, большая переговорная готова.

— Спасибо, Лен.

И вот — снова, парадное построение. Макс впереди, я рядом с ним, но на полшага отстаю, за нами — ровной линией Азоры “первого призыва”. Бронислава нет, он где-то со своими терминаторами, контролирует территорию, обеспечивает безопасность…

Терема “Тишины” за спиной, и гости у крыльца, контрастные на фоне снега, словно вырезанные из темной бумаги фигуры.

Словно вывернутое наизнанку дежа-вю, в котором гости застыли в неподвижности у порога, а принимающей стороне досталась динамичная роль.

Я не знаю, чувствовали ли это ведьмы, а я буквально шкурой ощущала, как на нас концентрируется пристальное, вооруженное внимание добрых молодцев из Азоринвеста.

Молчаливое изучение друг друга.

Вместе с Чередой приехали четверо.

Хотя, приехало может и больше — но подошли к порогу они впятером. Ничего, Бронислав приглядит, чтобы никто посторонний на территории случайно не потерялся.

Череда не по форме приехала. Рослая, дородная. Не тучная, но в теле. Очень светлая кожа — и очень яркая помада. Коротенькая шубка поверх делового костюма, темные волосы поверх черного меха.

И вот объективно, как женщина женщину, красивой бы я ее не назвала.

Но королева не может быть не красивой.

— Добрый день, Максим Михайлович.

Вежливое приветствие гостьи прервало затянувшуюся паузу.

Ответное приветствие Елистратова — и приглашение внутрь.

Я остро чуяла его желание никуда представителей Круга не пускать. Он предпочел бы встречу на нейтральной территории, да и сейчас выяснить отношения на снегу, и выпереть их всех от греха из родного логова, ему помешал не деловой этикет (какой еще этикет, когда у нас тут почти боевые действия?!), а обилие нечеловеческий тайн во всей истории и концентрация непосвященных ушей вокруг.

Большая переговорная приняла всех, как родных — Макс по центру, Азоры справа, ведьмы слева. И сухое Максово:

— Слушаю вас.

А Череда усмехнулась:

— Мы, на самом деле, действительно приехали узнать, все ли у вас в порядке.

На фоне всеобщего напряжения она одна, кажется, и ощущала себя спокойно. Вокруг неё распространялась своя собственная атмосфера, и там, в ней, ей было вполне комфортно.

— Какое беспокойство, — оценил проявленное участие Макс.

— А почему нет? — благожелательно улыбнулась Череда. — Мы к вам регулярно отдыхать приезжаем, почти свои уже, а тут вдруг какие-то странные телодвижения вокруг, персонал разогнали, охрана на воротах с боевым оружием… Базу закрыли, а из посетителей — только чужаки, с которыми у вас недавно был серьезный конфликт. Вот мы и решили убедиться, что вам никто не угрожает. По-свойски.

Она говорила — ах, как она говорила! С иронией, с легкой насмешкой над собой и своими предположениями, которые теперь готова была признать ошибочными, и сразу было видно, что эта умнейшая и интеллигентнейшая женщина пришла с миром.

Вот только…

— Вы бы резких движений не делали, — посоветовал Макс, когда Череда переложила руки удобнее, — А то мы после бессонной ночи к вашей сестре нервные.

Раз — и вскрыл все карты. И у меня от страха сердце ухнуло вниз, сделало где-то в районе таза кульбит и вернулось на место — исполнять обязанности.

— Даже так? — красиво повела бровью эта невозмутимая женщина. — Что ж, давайте начистоту. Ведьмин Круг обеспокоен тем, что приезжие с какого-то перепуга заблокировали доступ к Источнику. Мы здесь три года мирно уживались, никому не мешали, так что какого черта. Мы желаем знать, по-прежнему ли вы, Максим Михайлович Елистратов, хозяин на своей земле. И, самое главное, мы очень недовольны исчезновением наших сестер!

Она помолчала, обвела всех, от Ольги до Макса, взглядом:

— И что, в конце концов, вы хотите сказать вашей “бессонной ночью”?

Макс смотрел на госпожу Череду в упор, без угрозы, просто… с демонстративным отказом от социальной вежливости.

— Сегодня ночью на мою базу отдыха было совершено нападение. Неизвестная нам группа ведьм пыталась избавиться от находящейся здесь под защитой Святиной Ирины Борисовны, которая является соучастницей и свидетельницей преступлений, совершенных представителями вашей общины против меня лично и моего окружения.

Ведьма слушала его с каменным лицом, и лишь на имени ведьмы-недоучкки позволила себе вопросительно приподнять бровь в сторону своей соратницы — и та в ответ еле ощутимо отрицательно качнула головой.

А Макс продолжил тем же безразличным тоном:

— Вчера надо мной пытались провести ритуал подчинения воли, Татьяна Федоровна. А до того — была предпринята попытка похищения детей моей сотрудницы.

Я холодно улыбнулась, обозначая, что да — я та самая сотрудница.

И если Череда и была удивлена, то разве что в первые секунды. Сейчас она выглядела собранной, хищной и… И хрен его знает, какой еще, но если бы я не была уверена, что она ведьма, я бы зуб дала, что передо мной — волчица. Очень, очень злая волчица.

— Это все претензии к Ведьминому Кругу, Максим Михайлович? — холодно уточнила она.

— Нет, Татьяна Федоровна. “Тихий лес” тоже на совести представителей вашей общины. И имейте в виду, уже этого хватило для объявления войны. Свой лес я никому не прощу.

Медведь смотрел на ведьму, и не хотела бы я оказаться между ними в этот момент. Перетерли бы взглядами, как жерновами.

— У вас и доказательства, я полагаю, есть? — холодным, как скальпель патологоанатома, голосом поинтересовалась она.

— Есть, — ничуть не теплее отозвался он. — И мы бы с удовольствием их вам предъявили еще вчера. Но вас, Татьяна Федоровна, пока отыщешь…

Макс улыбнулся — так, наверное, улыбаются змеи. Ядовито, едко.

Не думала, что Елистратов так умеет.

Он достал телефон.

— Приведи, пожалуйста, Ирину к нам.

А я задумалась — кому он позвонил? Если Азорвским охранникам — то интонации не те. Таким тоном не распоряжения отдают. Просят.

А если Аде — то когда они номерами обменяться успели?

Святину привела Адка.

Охранник мелькнул в дверях суровой физиономией, но остался снаружи, а Ада прошла вслед за подопечной в конференц-зал, сопроводила её до самого стола, и отошла, встала за моим стулом.

Который, между прочим, находился рядом с Елистратовским.

Ирина осталась одна, под скрещенными на ней взглядами, и её собственный метался по нашим лицам со смесью паники и безнадежности, пока не зацепился за меня. Не знаю почему — на меня отчаявшиеся глаза не действуют, лучше б на Мира смотрела, он добрее.