Книга Новая история Колобка, или Как я добегалась, страница 77 – Яна Ясная

— Бред, — устало прокомментировала Череда.

— Бред, — кивнула я. — Широкой общественности очень понравится.

— Елена Владимировна, — Татьяна Федоровна явно собиралась воззвать к моему разуму, — вы понимаете, что создаете опасный прецедент? Ведьма, нарушившая закон, должна понести наказание.

— Совершенно с вами согласна, — кивнула я. — И чтобы она наказания не избежала, я думаю, следует привлечь к делу как можно больше внимания со стороны прессы. Подать жалобы во все инстанции, добиться безостановочных проверок лаборатории, чтобы начальство хорошо подумало, а стоит ли держать на работе эту сотрудницу, а она почувствовала себя максимально неуютно… Что еще можно предпринять в нашей ситуации, Ольга Радомиловна?

Я повернулась к Шильцевой.

— Прежде всего, следует установить ее личность. Это не сложно — Бронислав Рогволодович отследит связи сотрудников лаборатории, и идентифицирует ведьму в течении пары дней. Потом, нужно озаботиться грамотным адвокатом, — охотно отозвалась она. — Потребовать проверки деятельности конкретной особы отдельно, и всей лаборатории — отдельно. Версия с трансплантацией хороша. В конце концов, мы не можем знать, что на самом деле похитители собирались делать с моими племянниками, нельзя исключать и столь чудовищных мотивов. Их следует осветить со всех сторон, собрать статистику, поднять все недавние случаи исчезновения детей в регионе… Или лучше по стране? Отследить случаи, когда имелась связь с медицинскими учреждениями. Массовая истерия — дело трудозатратное, но… — Ольга сделала постное выражение, — Виновные должны понести наказание!

На ее лице крупными буквами читалась нехитрая мысль: “Вы либо трусы наденьте, либо крест снимите”.

— Вы понимаете, что хотите вручить силу человеку без твердых нравственных ориентиров?

— А как с нравственными ориентирами у той дамы, что подставила моих детей под Викентьеву? Или у самой Викентьевой? Как обстоит с нравственными ориентирами у вас, Татьяна Федоровна? Рейдерский захват три года назад — он как с нравственностью монтируется?

Она смотрела на меня пристально, в упор, а я вдруг поняла, что мне… всё равно. Пусть делает что хочет. Я устала.

— Дарья Игнатовна, возьметесь?

Я удивленно повернулась в направлении ее взгляда. Дама в годах, с косой, уложенной в узел, склонила голову:

— Возьмусь, Татьяна Федоровна. А вы, голубушка, имейте в виду: я с вашей девкой цацкаться не буду. Как до нее учениц воспитывала — так и ее учить стану. В мое время про ювенальную юстицию не слышали, так что если не устраивает — лучше сразу на запечатывания дара соглашайтесь. Ничего, и с печатями жить можно!

— Меня устраивает, — отозвалась я.

В конце концов — наставница из ближнего окружения главы Ведьминого Круга — это ведь удача, верно?

— Что ж, если с этим всё, мы бы хотели осмотреть место происшествия. Надеюсь, никто не возражает?

Мир и Макс переглянулись.

— Мирослав Радомилович, покажите, — кивнул Елистратов.

Все разом начали вставать, застучали ножками отодвигаемые стулья.

Мир с обаятельнейшей улыбкой обвел дам взглядом:

— Откуда желаете начать? Снаружи или изнутри?

— Снаружи, пожалуй, — приняла решение Череда.

Все двинулись на выход, а меня перехватила Дарья Игнатовна:

— Подопечную вашу позовите, сразу учебу и начнем, — и, хехекнув, сама себя поправила, — Вернее, нашу уже!

Я нашла взглядом Аду, и кивнула ей — мол, давай, возвращай пленницу. Она ответным кивком дала понять, что сейчас всё будет, и отстала, доставая телефон.

А Дарья Игоревна продолжила разговор:

— И хорошо подумайте, кому эту вашу в обучение отдавать будете! — она подбородком указала, кого имеет в виду, но я так-то и не сомневалась, что речь о Константиновне.

— Вообще-то, Ада уже большенькая, — если честно, я растерялась. — Она сама как-нибудь решит, нужно ли ей образование, помимо университетского…

— А зря! Я б такую взяла. Ох, и стервозная же девка! — Дарья Игнатовна одобрительно сощурилась и даже языком прицокнула. — Я таких люблю, сразу видно, характер есть — толк будет!

Я так опешила, что даже обидеться не успела — Карга Игнатовна отбыла догонять группу, а я осталась переваривать внезапную характеристику Аделаиды свет Константиновны.

Нет, ну она котик же, нежный котик! Я совершенно серьезно, Ада очень ранимая!

Мимо один из азоровских парней повел Ирину на улицу.

— Пойдем, — Адка потянула меня за рукав. — У нас там мелкие охрану террорезируют.

Выражение лица у нее было такое довольное, что я поняла: всё слышала!

Я покачала головой — вот ведь, коза! Прихватила её под локоток, и поинтересовалась:

— А скажите-ка мне, дражайшая госпожа Звенская, чего это вы так за девицу Святину болели?

— Да нужна она мне! — фыркнула Адка. И, чуть смутившись, призналась, — Просто… Ну а чего они чужой добычей распоряжаются?! Они эту Ирину за руку ловили? Они её отбивали? А туда же — подайте им на блюдечке с голубой каемочкой! Ага, сейчас же, два раза! Мы ее с бою взяли — нам и решать, как с ней поступать. И нечего тут!

Я старалась не улыбаться и, тем более, не ржать вслух под это бесконечное бухтение. Нет, кажется, Дарья Игнатовна где-то в чем-то отдаленно права!

Я-таки увязалась за ведьмами и альтерами, но ничего интересного для себя в их осмотрах и высоких материях не нашла, заскучала, и на обратном пути решила развлечь себя назревшим вопросом.

— Как же вы это допустили, Татьяна Федоровна?

Череда невесело прищурилась:

— Вы, Елена Владимировна, наверное думаете, что Ведьмин Круг — это организация с иерархией и субординацией, и глава со всей полнотой власти?

Я настороженно молчала, но да, примерно так я и думала. Соратницы ее тоже молчали, но насмешливо.

— Отнюдь. Нет, многие так думают, но на самом деле, это община, — она выделила голосом последнее слово. — Общность людей, живущих в одном месте и объединенных неким общим признаком признаком — ведьмовским даром. Я скорее на положении сельского старосты. А в остальном…

Ведьма дернула углом рта:

— Каждая сама по себе, хаос, стихия и дурь в башке. Одна курит религию, и ладно бы православие — так нет же, язычество. И наше, славянское ее не устраивает, у нее в голове скандинавские боги табунами ходят. Вторая думает, что магия — это что-то вроде математики, что там чувствовать? Подставляй значения в формулы, и вперед, умножай-сокращай! Третья считает, что да, как высшая математика, высшая математика — это красиво! И пока ты выбираешь, кого из них первой в дурку тащить, вспоминаешь, что эти, вообще-то, как раз самые адекватные! — ноздри ее свирепо раздувались, а глаза пылали.