Книга Пропавшая пастораль, страница 2 – Светлана Сервилина

— А почему у вас тут копия висит? — строго спросила она, оглянувшись на директора.

— Ну, что вы, Светлана Юрьевна! — та суетливо подскочила к солидной гостье, — У нас в галерее только подлинники!

— Вот эта «Юная пастушка» Огюста Лепажа, по вашему мнению, подлинник? — элегантная дама медленно выпрямилась, метнув взгляд на Екатерину Дмитриевну.

— Конечно, — растерянно проговорила директор.

— Это подделка, снимите её и немедленно отправьте на экспертизу! — тоном, не терпящим возражений, произнесла та.

— Подделка? — почти по слогам пролепетала Лена Пучкова.

— Видите ли, господа, в свое время я писала диссертацию по французской классической живописи девятнадцатого века, — голос высокопоставленной гостьи был холодно вежливым, — и именно полотнам Огюста Лепажа уделила особое внимание. Его кисть и стиль я знаю, как свои пять пальцев. На девяносто девять процентов я уверена, что это картина не подлинная.

— Не может быть! — нервно проговорила директор картинной галереи и посмотрела на Тельманова, будто ища поддержки.

— С этим мы обязательно разберемся, — с озадаченным видом пообещал он московской коллеге.

Она благосклонно кивнула, а Тельманов, повернувшись к немногочисленным представителям средств массовой информации, с натянутой улыбкой бодро предложил, — друзья, вы можете задать свои вопросы по поводу экспозиции, — будто намекая, что не стоит обращать особое внимание на неловкий момент с возможной подделкой известной картины.

— Простите, пожалуйста, — раздался робкий голос «радистки», протягивающей диктофон столичной гостье, — а как вы в целом оцениваете коллекцию картин нашей галереи?

На заученный вопрос, женщина из министерства дала столь же банальный ответ о бесценных творениях художников с мировым именем, как будто ничего не произошло. Она, как стервятник, смотрела на девицу, у которой слегка дрожала рука с диктофоном.

Газетчица молча что-то аккуратно записывала в блокнот. Симоновой стало как-то неловко за такую скучную пресс-конференцию, и она сделала шаг вперед:

— Насколько мне известно, Огюст Лепаж тщательно и подробно выписывал все детали на своих пасторалях, при этом, делая мазки слева направо, потому что был левшой, — начала, немного волнуясь, Симонова.

Все резко повернулись к ней.

— На этом полотне именно так они и расположены, — продолжила журналистка и в упор посмотрела на седовласую даму, — вы уверены в том, что картина — не подлинная?

Московская гостья ещё раз бросила взгляд на «Юную пастушку» и, повернувшись к неробкой журналистке, улыбнулась:

— Приятно, когда представители средств массовой информации разбираются в искусстве, — ее голос неожиданно стал необыкновенно мягким.

Антон Эдуардович одобрительно кашлянул.

— И мне бы очень хотелось, чтобы этот шедевр не оказался фальшивкой! — Светлана Юрьевна кивнула Тельманову и продолжила, глядя прямо в объектив камеры, — Дело в том, что, инспектируя региональные музеи изобразительного искусства по всей России, мы уже сталкивались с подобными случаями. К сожалению, предприимчивые люди изымали наиболее ценные картины, подменяя их на копии, — она вздохнула, — в лихие девяностые даже некоторые руководители, нечистые на руку, пользовались своим положением и вступали в соглашения с криминалом. Надеюсь, что в вашем городе, — она нарочито выделила слово «вашем», — дело обстоит не так. Если полотно «Юная пастушка» окажется лишь копией, то я уверена, что от руководства музея незамедлительно поступит заявление о краже и подмене в милицию. И будем надеяться, что подлинник вернут на своё законное место.

— Непременно, — раздался растерянный голос директора галереи.

— А я, в свою очередь, — начал строго Тельманов после небольшой паузы, и замолчал.

Он дождался, когда журналисты поменяют дислокацию, и протянут микрофоны к его лицу, и только потом продолжил:

— Возьму под свой личный контроль этот вопиющий инцидент с подменой, потому что, — он посмотрел на начальственную московскую гостью своим бархатным взглядом, — в профессионализме Светланы Юрьевны я ни на секунду не сомневаюсь.

— А что конкретно вы предпримите в первую очередь? — смело спросила корреспондентка газеты.

— Ну, — Антон Эдуардович изобразил раздумье на своем породистом лице, — сначала, конечно, проведем тщательную экспертизу картины. Как говорится, все сделаем по букве закона. Рад сообщить вам, дорогие коллеги, что у нас есть специалисты, которые скрупулезно выполнят этот процесс. А я, со всей ответственностью заявляю…

«Понесло мужика в сторону, — с усмешкой подумала Юля, — много пафоса и ничего конкретного. Научились в советское время по бумажкам речи читать, а теперь надо шевелить мозгами и быстро уметь принимать решения!»

— А когда в последний раз у вас проводилась экспертиза картин? — прервала его представитель министерства.

— Мы сейчас выясним, — он повернулся к директрисе, — Екатерина Дмитриевна, у вас есть данные?

— Да, конечно, — тут же ответила та, — в апреле девяносто пятого года.

— Значит, восемь с половиной лет назад! — Светлана Юрьевна покачала головой, — Период достаточно большой. Сотрудников, по-видимому, за это время поменялось не мало в вашей галерее, — в раздумье закончила она.

— Кадровой текучки у нас нет, — достойно ответила Екатерина Дмитриевна, — возможно, два или три человека уволились за это время.

Возвратившись на телестудию, Юля сразу отправилась к главному редактору.

— Карина Давидовна, что будем делать? Давать скандальный сюжет в новости или подождем до выяснения подлинности картины? — спросила она, после того, как короткого изложила ход последних событий в картинной галерее.

— Пиши быстро текст! Представляешь, какой рейтинг будет у нашего канала? Ведь мы — единственные, кто обладает эксклюзивными интервью и информацией! Да, это будет бомба!

Юля пожала плечами, а редактор продолжила уже более спокойно:

— Ну, а если окажется, что столичный искусствовед ошиблась, это — не наша печаль!

Вечером, когда Андрей вернулся с работы, Юля с нескрываемым интересом рассказала ему о возможной подмене знаменитого полотна французского художника.

— Представляешь, это одна из самых редких и ценных картин нашей галереи! Как ее могли украсть? Там же на каждом этаже смотрители и милиционеры. Да и копия просто шедевральная! Её делал настоящий профессионал, в этом я не сомневаюсь!

— Юленька, я в искусстве — полный ноль, — ответил Осипов, зевая, — но могу предположить, что подменил картину кто-то из «своих».

— Из своих? — переспросила она.