Онлайн книга «Знак вурдалака »
|
– Знает! И дело то весьма важным почитает. – А коли оно важное, то отчего его в Тайную канцелярию не передадут? Они теми делами заниматься должны. Волков усмехнулся. – Дак никто слухов не хочет, Иван Карлович. Дело тайное. И нам его разбирать надлежит. А пока в сем деле загадки одни. Мы еще ничего не выяснили, а уже столь шуму наделали. И Тишка помер! – Смотрел ли его тело, Степан Андреевич? – Смотрел. Ромка Артамонов его хорошо приложил. И сам Ромка мертвяк ныне. Так что никто и ничего нам не расскажет. Ты, Иван Карлович, удружил! Не стоило пытать его. – Дак, разве я мог знать, Степан Андреевич? Хотел, как лучше. Прости бога для. – Чего там, – махнул рукой Волков. – Нынче ночью погост посетим с тобой и с князем. Надобно знать, кто в могиле Тишкиной лежит! – Ночью? – спросил Тарле. – Ночью. Не днем же. – Но сие дело опасное, Степан Андреевич. – И что? Как нам дело вести? Надобно знать, кто в могиле Тишкиной. – А ежели вурдалак там, Степан Андреевич? Думали про сие? – Оставь, Иван Карлович. – Не скажу, что верю в это, но мысли разные в голову лезут. А вдруг? Ты слыхал про Кантакузенов, Степан Андреевич? – И что с того? Не думаю, что нечистый с нами играет, Иван Карлович. Все сие дело рук человеческих. А не дает мне покоя Ванька Каин, атаман разбойный. Слишком все сие на его рук дело походит. – Да с чего ты взял, Степан Андреевич? Где Ванька, а где Антиох Кантемир. – Дак и Каин тот не прост, Иван Карлович. Он может в сговоре с кем-то состоять. Вот хоть возьми княжну Марию Кантемир? Она сестра князьям Константину и Антиоху. И была оная княжна в любовной связи с государем Петром Алексеевичем. – Но она нынче в Петербурге, Степан Андреевич. Причем здесь Мария Дмитриевна Кантемир? – А вот сие и надобно нам прояснить, Иван Карлович. Слишком много вопросов в деле. Слишком много. Тарле посмотрел на Волкова. «А ведь правду про него говорят, – подумал он. – Одержимый. Про карьер совсем не думает. Захватило его сие дело и готов он искать истину, не взирая ни на кого. Плевать ему на персоны». – Мария Кантемир могла влиять на дворцовый политик, когда государь Петр Великий жив был, Степан Андреевич. Но ныне его уж семь лет как нет. Кто она теперь? Не фигура в партии дворцовой. Иное дело Бирен, Остерман, Левенвольде. Волков пожал плечами. Что он мог сказать? Надобно думать… 4 В доме Кантемира. До самого вечера сидели в кабинете князя Антиоха Степан Волков и Иван Тарле. Кантемир был с ними. Князь хотел понять, отчего сие случилось именно с ним и именно в такой момент. По закону о майоратах основное состояние получил его старший брат. Но Антиох был умен, хорошо образован, знатен и красив. Он мог рассчитывать на хорошую партию и на то, что приданое будущей жены поправит его дела. Так все и складывалось. Он нашел для себя невесту, дочь первого богача князя Черкасского, и мог рассчитывать, что его ухаживания будут приняты благосклонно. Еще бы! Сама императрица хлопотала за него. А разве посмеет старый князь отказать государыне? И вот случилось это дело с вурдалаком! И все разом заговорили о роде его матери! Кантакузены были весьма знатные господа и дом этот знали в Европах. Но сейчас всплыли весьма нежелательные сведения о черном колдовстве! И это пошатнуло положение дома Кантемиров в московском свете. Волков отлично понимал Антиоха. Ведь сей юнец так хорошо начал. И вот все могло оборваться. Императрица могла сменить милость на гнев. Уж больно не люба была ей история о вурдалаках. Кантемир сказал чиновникам: – Я, господа, не могу знать всего, что в доме моем произошло. Я ведь веду жизнь светскую и мне все недосуг. А, сами ведаете, сколь всего на Москве произошло. Государь Петр Второй [19] помер. Верховные министры стали за власть драться. Нового государя подбирали. – Про сие нам всем ведомо, – сказал Тарле. – Время было тревожное, пока матушка государыня Анна на троне не утвердилась. – И я про сие молвил, Иван Карлович. Я ведь больше при дворе обретался и в дому своем бывал токмо для ночи проведения. Чего в людской деялось, не вникал. А тут такое приключилось. – Что лекарь де Генин и Войку не пришли в себя? – спросил Волков. – Нет пока, Степан Андреевич. Все словно дети малые. Ничего не помнят и ничего не понимают. Хотя приезжал к де Генину сам лейб-медик Блументрост [20]. Посмотрел и поехал восвояси. – Сам Блументрост? С чего такая честь де Генину? – Думаю, что лейб-медик приехал по поручению самой императрицы. И совсем не врачевание было целью его. Новости повез государыне. – И что он сказал? – спросил Волков. – А ничего не сказал. Я ведь не могу самому Блументросту допрос учинять, Степан Андреевич. Волков вздохнул. Слишком громким могло стать сие дело. Ох, и не ко времени шум-то. Не ко времени! Кантемир развел руками и прочитал строки из своей сатиры: – Гордость, леность и богатство мудрость одолели, Невежество знания место посело. То под митрой гордиться, то в шитом платье ходит, Оно за сукном красным сидит, и оно полки водит. Наука же ободрана и в лоскутах шита. Из всех знатных домов с ругательством бита! Степан стих похвалил: – Вы это изрядно сказали, князь. Я вас как поэта почитаю. И с теми словами согласен. Но что делать коли всегда так у нас на Руси? Не нами сие придумано и не нами изменено будет. А дело делать надобно. И первым дело на погост пойдем. – Пойдем? – возразил Кантемир. – Но надобно ли нам туда идти, Степан Андреевич? Тишку живым нашли. – Ныне он уже мертв, – поправил его Волков. – Сие не важно, Степан Андреевич. Но нашли моего беглого холопа живым и выяснили, что никакой он не вурдалак. – Потому могилу все равно нам вскрыть надобно, князь. – Сие может повредить мне еще больше, Степан Андреевич. Мое положение при дворе и так стало шатким. А что будет, коли про сие узнают? – Не узнают, князь. Мы переоденемся так, что никто не узнает. – И нам нужно идти всем? – спросил Кантемир. |