Онлайн книга «Луиза Сан-Феличе. Книга 1»
— Буян? — Нет. — Пьяница? — Уж этого-то нет, пьешь одну воду. — Безобразник я? — Этого еще только не хватало, несчастный! — Так что же, если я не безобразник, не пьяница, не буян, не лентяй — какой же я даю повод к неудовольствию? — Мы не сходимся в характерах. — Не сходимся в характерах? — повторил подмастерье. — Да ведь у нас с вами сейчас первая размолвка. К тому же скажите мне, чем у меня плохой характер, и я исправлюсь. — Надеюсь, ты не станешь отрицать, чю ты малый упрямый. — Потому что не хочу уходить от вас? — Значит, ты признаешься, что не хочешь от меня уходить? — Конечно, не хочу. — А если я тебя выгоню? — Если выгоните — это дело другое. — Тогда уйдешь? — Уйду. Но так как вы тем самым окажетесь человеком несправедливым и нанесете мне незаслуженное оскорбление, которого я не прошу… — Ну, и что тогда? — спросил Джансимоне. — А то, — отвечал юноша, ничуть не возвышая голоса, но посмотрев на Джансимоне каким-то особенно пристальным взглядом, — что я вас убью, и это так же верно, как то, что меня зовут Микеле Пецца. — Он, чего доброго, и вправду убьет! — воскликнул шорник, шарахнувшись в сторону. — Вы ведь не сомневаетесь в этом, не так ли? — заметил фра Микеле. — Право, не сомневаюсь. — Поэтому, любезный хозяин, раз уж вам попался такой ученик: не буян, не пьяница, не лентяй, уважающий вас всем сердцем, всей душой, — не лучше ли вам самому пойти к дону Антонио и сказать ему, что вы слишком порядочный человек, чтобы прогнать от себя бедного малого, которым вы можете только похвалиться? Вы с этим согласны? — Да, — ответил Джансимоне, — это будет, пожалуй, самым справедливым. — И всего безопаснее, — добавил молодой человек с легкой иронией. — Итак, вопрос решен, не правда ли? — Я же сказал. — Руку? — Вот она. Фра Микеле сердечно пожал руку хозяина и принялся за работу так невозмутимо, как будто ничего не произошло. XXXIII. ФРА МИКЕЛЕ На другой день, в воскресенье, Микеле Пецца собрался, по обыкновению, к обедне; он не пропустил ни одной службы с тех пор, как стал мирянином. В храме он встретился с родителями, почтительно поклонился им, проводил их из церкви после обедни домой, попросил и получил их благословение на брак с дочерью дона Антонио, если сверх ожидания тот согласится выдать за него девушку; потом, чтобы ни в чем не упрекать себя, он явился к дону Антонио с намерением просить руки Франчески. У дона Антонио в это время сидели его дочь и будущий зять; он крайне удивился, когда увидел гостя. Кум Джансимоне не решился рассказать ему о том, что произошло между ним и подмастерьем; он, как и прежде, только попросил дона Антонио потерпеть еще немного и обещал исполнить его просьбу на будущей неделе. При появлении фра Микеле разговор оборвался так круто, что вошедшему нетрудно было догадаться: речь шла о семейных делах, в которые его отнюдь не собираются посвящать. Пецца весьма учтиво поклонился всем троим и попросил у дона Антонио позволения поговорить с ним наедине. Милость эта была оказана ему не так уж охотно; у потомка испанских завоевателей мелькнула мысль, не опасно ли оставаться с глазу на глаз с молодым соседом, а ведь он еще не подозревал, до какой степени решительным нравом отличается этот благочестивый юноша. Он знаком велел Франческе и Пеппино удалиться. Пеппино подал невесте руку и ушел, насмешливо улыбнувшись фра Микеле. Пецца не вымолвил не слова, ничем не выразил своего неудовольствия, хоть ему казалось, что множество гадюк терзает его, как они терзали дона Родриго, заточенного в склепе. — Сударь, — обратился он к дону Антонио, как только дверь затворилась за счастливой парой, должно быть безжалостно потешавшейся над бедным влюбленным, — не правда ли, нет надобности говорить вам, что я люблю вашу дочь? — Если нет надобности, — насмешливо возразил дон Антонио, — так зачем же толковать об этом? — Нет надобности для вас, сударь, а для меня есть, потому что я пришел просить ее руки. Дон Антонио расхохотался. — Тут, сударь, ничего смешного нет, — совершенно спокойно продолжал Микеле Пецца, — я говорю серьезно, а потому имею право, чтобы и мне ответили без шуток. — Еще бы, чего уж серьезнее, — ответил каретник, все так же издевательски. — Господин Микеле Пецца удостаивает дона Антонио чести просить у него руки его дочери! — Я не имел намерения, сударь, оказывать вам особую честь, — отвечал Пецца все так же невозмутимо. — Я считаю, что честь тут взаимная и в руке вашей дочери вы мне откажете; я знаю это наперед. — Зачем же ты в таком случае напрашиваешься на отказ? — Для успокоения совести. — Совесть Микеле Пецца! — воскликнул, хохоча, дон Антонио. — А почему бы у Микеле Пецца не быть совести, если она есть у дона Антонио? — возразил юноша все так же хладнокровно. — Как и у дона Антонио, у него две руки для работы, две ноги для передвижения, два глаза, чтобы видеть, язык, чтобы разговаривать, сердце, чтобы любить и ненавидеть. Почему бы ему не иметь и совести, как у дона Антонио, чтобы судить: это хорошо, а это плохо? Самообладание собеседника, неожиданное у столь юного существа, совершенно сбило дона Антонио с толку. Тем не менее, он, уловив намек Микеле, подчеркнул: — Для успокоения совести? Значит, если я не выдам за тебя дочь, случится какая-то беда? — Вероятно, — отвечал Микеле Пецца по-спартански кратко. — И что же произойдет? — спросил каретник. — Это одному Богу да еще колдунье Нанно известно, — сказал Пецца. — Но беды не миновать, потому что, пока я жив, Франческе не быть женою другого. — Ну, знаешь, ступай-ка ты вон отсюда! Совсем рехнулся. — Я не рехнулся, но ухожу. — Вот и хорошо! — прошептал дон Антонио. Микеле Пецца направился к выходу, но на полпути остановился. — Вы так спокойны только потому, что воображаете, будто ваш кум Джансимоне выгонит меня из дому так же, как вы гоните меня сейчас. — Что такое? — удивился дон Антонио. — Не обольщайтесь! Мы с ним объяснились, и я останусь у него, пока мне не надоест. — Ах, несчастный! — вскричал дон Антонио. — А ведь он мне обещал… — Обещать-то обещал, а сдержать слово не может. Вы имеете право выставить меня за дверь, и я на вас за это не обижаюсь, ведь я здесь посторонний, а он не имеет такого права, потому что я его ученик. |