Онлайн книга «Проклятый. Игра с огнём»
– Мокрая, – удовлетворённо похвалил, также резко выходя, на что услышал разочарованный выдох. – Да подожди ты, дотрахаю. Его пальцы коснулись её губ, и Еся послушно вобрала их в рот, обводя языком. Теперь уже Глеб едва слышно втянул в себя воздух через стиснутые зубы. Есения победно улыбнулась, выпуская пальцы и, обхватив ладонью грудь, сжала сосок до боли. Её ноги так и оставались широко разведёнными, и Есения чувствовала себя полностью открытой для него. – У меня есть несколько правил, когда я трахаюсь, – после паузы произнёс Глеб, невесомо поглаживая влажные складочки её лона, от чего Еся задышала чаще и принялась сильнее тереть сосок. Ей уже было необходимо, чтобы он снова начал брать её грубо и болезненно. Странно, раньше таких наклонностей у себя она не замечала. – Я так и знала, что всё будет непросто, – наконец, выдохнула она, принимаясь ёрзать. Но Глеб убрал руку, словно понимая, что если надавит чуть сильнее – заставит Есению кончить. – Да нет. Ничего особенного. Если трахаю я – ты делаешь всё, что тебе скажу. Говорю развести ноги – разводишь. Говорю встать раком – встаёшь. Говорю, что трахну в рот – берёшь. Если трахаешь меня ты – я делаю всё, что скажешь ты. Вообще всё. Идёт? Еся приподнялась на локтях и посмотрела на Глеба, лицо которого окутывал полумрак. Он шутит? Да любой бабе такое предложи, она и думать не будет. – Здесь есть какой-то подвох? – уточнила она на всякий случай. Этот подлец нереально её завёл. Даже от его слов, которые он произносил спокойным тоном, она текла, как шлюха. И он, как ей казалось, это прекрасно понимал. – Никакого. Ну, только если ты чего-то не пробовала и пробовать не хочешь, тогда да. Но мы это можем обговорить тоже. – Например? – Минет? – Пф! – Порка? – Если только лёгкая. – Связывание? – Да. – В попку? – Да. Но мне не особо. – Попробуем так, чтобы стало особо. – Самоуверенный. – У нас всё получится, вот увидишь. Остальное обговорим, если тебе понравится и захочешь продолжать. – Хорошо. Это всё? – Собственно, да. Кто первый? – Ты. – Хорошо. Тогда опять разводи ноги и ложись. Грудь пока не трогай. – Нельзя? – Неа. Я скажу, когда. Боже, она сумасшедшая, если соглашается на всё это. И дело не в его «правилах». Она слышала от мужиков и не такое. Проблема виделась Есении в том, как она и её тело реагировали на Глеба. Как наркота, которую она уже попробовала, и на которую подсела. И это после единственного вечера. Одного вечера. Она улеглась удобнее и широко развела ноги. – Подхвати под коленками и прижми к груди. И не своди, пока не кончишь. Еся снова текла. Никогда и ни с кем у неё не было такого. Да, возбуждалась, да, пробовала почти всё, чем занимаются обычные люди, но чтобы становиться мокрой от простых слов… – Мне непривычно, когда так, – призналась, когда Глеб устроился на коленях между её бёдер и положил ладонь на её живот, ощутимо вдавливая её в диван. – Мне уйти? – Нет. Но если бы так не смогла, ушёл бы? – Да. – Блин. – Что? – Нет. Ничего. Ты начнёшь уже? – Это ты болтаешь. Не болтала бы, уже бы трахались. Он снова резко всадил в неё два пальца и снова нажал вниз, потом повернул кисть, чтобы оттянуть наверх. Еся не выдержала и громко вскрикнула. Бедный Павлик за стенкой, завтра будет стыдно смотреть ему в глаза. А Глеб снова нажал вниз, будто растягивал её. – Не больно? – Немного. Мне нравится. – Хорошо. Он принялся вставлять в неё третий палец, и когда Есения снова вскрикнула, принимая его, остановился, давая ей привыкнуть. Убрал ладонь с живота, чуть потёр клитор. Он сведёт её с ума. Хочется кончить, но пока никак. А возбуждение терпеть становится почти невозможно. – Ещё можешь? Пожалуйста, – попросила Есения, когда Глеб убрал руку и снова нажал на её живот. – Нет. Этот детский сад оставь до поры, когда будешь дома с рукой в трусах. Он чуть приподнялся, сильнее вжимая Есю в диван и начал быстро вбиваться в неё пальцами. Резко, отрывисто, глубоко. Сильно. – Ах… – Есения застонала, мечась на подушке и покорно продолжая держать ноги широко раскрытыми. – Боже… Большой палец его руки скользнул по клитору, раз, другой, третий. Пальцы трахали её так, как никто и никогда не трахал. Глубоко и грубо, причиняя сладкую боль. Стенки лона были раздражены, а возбуждение стало совершенно нестерпимым. – Глеб, боже… ещё, – попросила она, умоляя не останавливаться. – Ещё… я почти… Он задвигал рукой быстрее, и Есения не выдержала, громко закричала, но крик тут же перерос в протяжный стон. Где-то наверху раздался приглушённый смех, на который Есе было наплевать. Она кончала, впервые за всю свою жизнь настолько бурно. Глеб продолжал двигаться в ней, теперь нежно и осторожно, вращая кистью, будто поглаживал изнутри, продлевая сладкие спазмы. – Только не надо задавать вопросов, где я этому научился, – усмехнулся он, когда Есения затихла. – Даже не… думала… спрашивать, – выдохнула она, так и не открывая глаз, перед которыми плясали разноцветные пятна. Глеб вытащил из неё пальцы и стал осторожно поглаживать внутреннюю поверхность бедра. – Что теперь? – Ничего. Я передумал трахаться с тобой. Пойду к себе, подрочу. – Почему? Тебе не понравилось что-то? – Нет. Оставим на потом. – Слушай, – она отпустила ноги и свела их вместе, откидывая его руку. – Ты издеваешься надо мной, да? – Нет, почему? – В голосе Глеба сквозило удивление. – Или ты больше не хочешь со мной? – Хочу. – Слово слетело с её губ слишком поспешно. – Хорошо. Тогда продолжим потом. Он встал с её постели, поднял с пола трусы и джинсы и вышел, так и не удосужившись одеться. Невероятно странный парень. Еся проснулась от громкого смеха, доносящегося из раскрытого окна. Она поморщилась, перевернулась на другой бок, намереваясь поваляться ещё немного, но тут же тонко вскрикнула и попыталась натянуть на себя одеяло. Прямо напротив кровати, где она спала, в кресле сидел Глеб. В джинсах, босой, волосы влажные, очевидно, после душа. В руках – футболка, которую он забыл ночью. – Какого хрена? – не выдержала она, накрываясь до подбородка. – Ты что здесь делаешь? – Доброе утро, – поздоровался он, как ни в чём не бывало. – Мне уезжать через пару часов, думал ты проспишь всё это время. Зашёл номер телефона спросить. |